Марина Анашкевич - О, Брат

Вечер давно уже привел солнце на запад. Ева поднесла воду Адаму и омыла ноги его. После Адама пришел черед Каина и Авеля, младшего в доме отца своего. И Каин смотрел на воду, и была она темной, а ноги брата его, Авеля, белые, и улыбка витала на губах его.

Каин же был мрачен лицом: сегодня утром Ева пришла к колодезю и не нашла воды, возвратилась с пустым сосудом и, опечаленная, спрятала лицо свое.

И сказал Адам:

— Вот, небо заключилось и не дает нам росы. Глаза волов наших по–тухли, потому что нет травы. И лань родила в поле и оставила дете–ныша, и вороны клевали его.

И вышел тогда Каин из дома отца своего и бросил взор на небеса, твердые, как камень. Вот, удерживали дождь за три месяца до жатвы. И пошел, и сел в поле, и сложил на коленях руки. И увидел Каин: семена засохли до всхода, такими же остались в глыбах земли, какими зарыл их плуг. А что успело взойти, то сожгло солнце. И протянул Каин руку и потрогал листы засохших стеблей. И пролился его стон, как вода:

— Чего опасался, то и постигло меня…

И пошел, и нашел Адама в саду его, и сказал:

— Земля иссохшая неприятна на вид и палящий луч принимает прямо в глубину. Разве я не принес жертву Дарующему? Разве мало Ему дала земля? Почему Он удерживает дождь в себе?

И молчал Адам, и не отвечал ничего.

И увидел Каин: засохла виноградная лоза и смоковница завяла, гранатовое дерево и яблонь, — все дерева в саду посохли. И услышал, как стонет скот, и увидел сквозь сад осыпающийся: уныло бредет стадо овец, и завтра не досчитается Авель многих, если не воскреснут потоки вод. И вздрогнул Каин от видения, что коснулось глаз его: вот, оставшееся от гусеницы ест саранча, оставшееся от саранчи едят черви, а оставшееся от червей доедают жуки…

И прогнал видение голос Адама:

— Не стало у нас ни соломы, ни корма для ослов наших, ни хлеба и вина для нас. Сок виноградный отнят от губ наших. Ибо сказал Даро–вавший: сойди с высоты величия и сиди в жажде… И ныне вместо дождя изливается душа во мне, но не наполнить ею водопойные корыта… Бла–женны сеющие при всех водах и посылающие туда вола и осла!

И пал Адам на лицо свое и лежал так до вечера. И не трогали его. Так и лежал на земле, и бесплодная почва лежала под небом. И приблизилась к Адаму Ева и сказала:

— Иди в дом, муж мой возлюбленный, ибо пришел вечер. Утешит те–бя постель моя, унесет горе ложе мое…

Каин же долго сидел снаружи, пока небо не наполнилось звездами. И поднял Каин лицо, и хотел сказать, и не смел, ибо глаз Дарующего было не счесть. Брат его, Авель, говорит, что это звезды… И опустил Каин лицо, ибо он привык смотреть в землю, и засмеялся глухо: глупый брат. Младший в доме отца своего… Не умеет он ни сеять, ни жать. И пальцы его не знают круга гончарного, и не умеет делать сосуды, как Адам. А умеет только играть на свирели своей и молиться. Но молитвы его не приносят дождя.

И облизнул Каин сухие губы и закрыл глаза. И услышал шорох в траве и увидел: змея проползла перед домом, и остался от нее узкий длинный след из капель росы… И вот, вода накопилась на листьях, и капли соскальзывают вниз, и вот, уже другие на их месте, и пестрая птица в глубине ветвей отряхивается от дождя, и земля, ставшая красной, впитывает его, и на дороге к дому вскипают темные пузыри…

И возликовало сердце внутри Каина, и открыл он глаза, и солнце ослепило его. И увидел: высохший поток тянулся перед ним извилистой песчаной лентой. Ни шума текучих вод, ни пения птиц. И только грифы жадно клюют мертвое тело змеи, и вот, от змеи ничего не осталось…

И понял Каин, что не было дождя, а был только сон, который навел на него Дарующий прямо у порога дома. И сказал:

— Зачем ты обманул меня? Там, где я пил и стоял под дождем, нет ме–ня! Вот я, стою на земле сухой!

И горы стояли вдалеке, недосягаемые. Складка за складкой, прости–рались до самого горизонта. Закричал осел, и эхо наполнило долину, и безмолвие приняло его в себя, и напрасно ждал Каин ответа. И пошел в дом, ибо позвали домашние его.

Встали они рано, и Авель встал, чтобы идти. И сказал Адам ему:

— Подкрепи сердце свое куском хлеба и потом пойдешь.

А Ева поднесла воды, и знал Авель, что ее оставалось мало. И не взял воды, и пошел так, сказав, что найдет и овцам и себе.

И сказал:

— Буду пасти их на тучной пажити, и загон их будет на горах высо–ких. Там я буду водить их. Потерявшуюся отыщу и возвращу, больную укреплю, буйную успокою.