Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Чудесное вмешательство и покаяние

Пребывая в умном безмолвии, в единении и общении с Богом, старец, исполненный жертвенной любви ко всем людям, духовно преображал людей своею молитвою, если, конечно, они внутренне шли навстречу сему призванию. Привычным было для него молиться за все человечество. Он как-то написал поразительные слова, говорящие о том, что он был молитвенником за весь мир, священником вселенной. "Забота о "всех" делает неудобным служение отдельным лицам и заставляет как бы удаляться от них" [400] Там же. С. 252. .

Старец поведал Бальфуру, как однажды он молился за некую знакомую, у которой был рак на последней стадии, и "она была осуждена врачами на смерть". Она попросила старца помолиться, и он сделал это "с радостью в душе, но и со скорбью в сердце". Женщина была прикована болезнью к больничной кровати. Они "более двух часов" вместе молились, разговаривали, беседовали, он причастил ее пречистых Тайн. От молитвы старца, по действию Бога, женщина совершенно исцелилась. Однако ни она, ни ее супруг не пришли к покаянию, но продолжали вести мирскую жизнь, как до болезни. И, как пишет старец, "чудо произошло без всякого коренного изменения в их жизни духовной". Когда позже эта женщина заболела снова, тогда, пишет старец, "для меня также было уже невероятно тяжело снова просить Бога, потому что моя первая надежда была обманута: они не переродились, не возродились". Это уверило его, что молитва о больных, о чудесном исцелении возможна только при ""обещании" покаяться, т. е. в корне изменить всю жизнь, чтобы слава Божия нашла свое место в них, чтобы вся последующая жизнь их проходила уже в плане именно Божией славы" [401] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 310–311. .

Так живет, поступает, проповедует, молится духовный наставник, отец-исихаст.

Общее впечатление

Читая эту книгу, я думал помечать для себя карандашом важное. В результате я подчеркнул почти весь текст книги, ибо каждая фраза важна и весьма ценна; ничего нельзя пропустить как не стоящее внимания или обдумывания.

От писем создается общее впечатление, что написал их великий аскет-исихаст, достигший высоких духовных состояний и богатый опытом, что позволило ему стать великим богословом и духовным отцом. Кто бы мог подумать, что старцу Софронию было около сорока лет, когда он писал эти письма!.. Вся книга проникнута православным богословием и православным опытом: так пишет и наставляет великий духовный отец, старец. Пережитое им сравнимо с опытами апостола Павла, святого Симеона Нового Богослова, святого Григория Паламы.

Одно из предложений, помеченных мною, как произведшее на меня особое впечатление, — исповедь Бальфура в предисловии к книге. В ней отражается и суммируется суть отношений между старцем Софронием и Бальфуром. Незадолго до смерти Бальфур признался: "Я, как неразумный ослик, думал угнаться за двумя могучими конями — Старцем Силуаном и отцом Софронием" [402] Там же. С. 24. . Удивительны эти слова, как удивительны и досточтимы его самоосуждение и смирение, характеризующие "дух" его покаяния, которое он жил в свои последние годы; удивительно и величие святого Силуана и старца Софрония.

Я думаю, однако, что эта исповедь могла быть изложена иначе, если учесть духовное состояние Бальфура: "Я, могучий конь, думал следовать за двумя осликами". Я дерзаю писать это из-за убеждения, что бурная жизнь Бальфура, не исключено, обусловлена его самооценкой как человека, обладающего многими дарованиями, умственными способностями и знаниями рассудочного западного богословия. Строя карьеру, он был не в состоянии следовать двум смиренным монахам-афонцам в "духе" исихастской традиции, хотя и любил исихазм. Сравнивая "благородных" и образованных людей, которых он встретил в Афинах, с подвижниками Святой Горы, он, естественно, отдал предпочтение первым. Так, ощущение умственного "богатства" воспрепятствовало ему смиренно принять мудрые, искусные и богооткровенные советы святого Силуана и старца Софрония.

Бальфур был незаурядным человеком. Он обладал исключительными умственными способностями, о чем свидетельствуют его писания и то, как относился к нему старец Софроний. Он был человек "рассудочный и даже иногда слишком критически настроенный", по наблюдению старца Софрония. Как-то старец писал Бальфуру: "Трудно быть наставником и для простого, непытливого, доверчивого человека, но какой несравненно более тяжкий труд быть советником человека образованного, с высокоразвитым интеллектом" [403] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 178. . Потому старец был вынужден излагать свои взгляды на многие современные темы, как, например, современные философские и богословские течения, распространенные в Европе, о французском философе Огюсте Конте, о Шлейермахере, о Льве Толстом, о мистиках, теософах, неоплатониках, буддистах и т. д. [404] Там же. С. 272 и сл. Бальфур стремился к достижению высоких духовных состояний; интересовал его вопрос, который он задал пустыннику Феодосию на Карулии: "Что нужно разуметь под понятием "сердце""; какое-то время его единым желанием было достичь истинной молитвы. Однако он ошибочно рассматривал вопросы духовной жизни со схоластических позиций, воображая и мудрствуя о них, так что старец Софроний ему написал: "Боюсь, что это все больше по догадкам ума Вашего, а не по благодатному просвещению происходит" [405] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 176. . И поскольку Бальфур жил таким образом, старец Софроний как бы сдерживал его: "Уже не является необходимым посещение Вас Божественною благодатию, так как Вы и без того научаетесь пониманию закона духовного, Божиего; остается только действовать согласно тому, чему научаетесь" [406] Там же. .