Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Во-первых, всю жизнь и даже после разрыва с Церковью Бальфура не оставляла смертная память. Он искал умной молитвы и внутреннего мира, но духовно христианский уровень его жизни был недостаточен достичь желаемого. Он приближался к преддверию внутренней духовной жизни, подобно тому как евреи — к подножию горы Синай. Старец Софроний же находился на вершине богосозерцания, созерцал нетварный свет, как пророк Моисей. Хотя иногда Божественная благодать и умалялась в периоды богооставленности, внутренняя умная молитва не покидала его. Понятно, что Бальфуру было непостижимо духовное состояние богооставленности у старца Софрония как особый этап в духовной жизни — состояние, отличное от отчаяния и безнадежности.

Во-вторых, Бальфур духовно "расслабился", когда поселился в Греции, встречаясь со "знатными" клириками и мирянами — активными миссионерами в братстве "Zωή" ("Жизнь"), похожем своей дисциплиной, как он говорил, на западные ордена иезуитов и траппистов. Сравнивая членов братства по жизни с монахами-святогорцами, он считал их стоящими духовно выше. Старец Софроний, отвечая с вежливостью, деликатностью, смирением и самопорицанием, с большим рассуждением сдерживал Бальфура, который так и не понял до конца пастырское наставление старца Софрония: слишком разными были их уровни духовной жизни.

В-третьих, в Афинах Бальфур пережил трагические последствия Второй мировой войны. Покинув Грецию, он оставил духовный сан и монашество. Старец Софроний же пережил кошмар войны на "страшной" Карулии: "как безумный, бесстыдно и дерзко" он "умолял Бога дать миру мир", испытав все лишения войны, когда приходилось бороться "за кусок черного хлеба". Душа же его жила и глубокое истощание, и внутренний мир, и сладость света, Царство Божие [388] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 259–260. .

В-четвертых, после своего падения Бальфур "три года провел в совершенном безбожестве", однако его не покидали смертная память и чувство неудовлетворенности мирской жизнью. Осознавая, насколько трудным бременем он лег на плечи старца Софрония, он писал: "Я был для тебя бременем почти невыносимым, а теперь ты освобожден от него. Не мучайся мною: сними с себя это бремя и не старайся его носить" [389] Там же. С. 354. . В сей трагический момент жизни Бальфура старец Софроний "пытается побороть" его любовью и нежностью. Он теперь не обличает, но утешает и призывает его к жительству на Афоне. Старец писал Бальфуру: "Быть может, и нам будет дана возможность хотя бы на время пожить вместе. Я всегда этого хотел, теперь еще более. Говорю об этом, чтобы ты имел это в виду, если когда-нибудь почувствуешь к тому позыв" [390] Там же. С. 259. . И старец Софроний писал ему, что не изменит своего отношения к нему, что бы ни случилось [391] Там же. С. 23. . Эта духовная, аскетическая, безмолвная любовь старца Софрония удержала Бальфура в Православной Церкви и привела его к покаянию.

В-пятых, Бальфур после падения почувствовал некую "свободу" от "оков" духовного сана и монашества. И старец Софроний с бесподобным пастырским и духовным мастерством поведал, как можно приобрести истинную свободу: "удаление и самоограничение" в безмолвии и подвиге духовной жизни. Он пишет: "Я вяжу самого себя так крепко, чтобы мне не ощущать налагаемых на меня Церковью и обществом оков". И описывает, как в самой глубине Церкви он приобретает тесную связь с апостолами и отцами Церкви, которые являются его "близкими" и "родными". Поэтому "вне Церкви связь с ними ослабляется" [392] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 262–263. .

В-шестых, Бальфур после многолетней борьбы в искании Православия признает, что он "новоначальный" [393] Там же. С. 355. , соглашаясь со старцем в этом. Тогда старец по действию любви, свойственной аскетам-исихастам, говорит с самоосуждением о своем "внутреннем духовном параличе", о богооставленности, об умалении Божественной благодати и о своем "безумном споре с Богом", сменяющемся "умным созерцанием Божества Христа" [394] Там же. С. 309–310. . Говоря о своих различных состояниях, старец утешает Бальфура, пытается — небезуспешно — удержать его в лоне Церкви. В эти трудные для Бальфура моменты старец Софроний писал в письмах не просто "с любовью во Христе", но "с великой во Христе любовью" [395] Там же. С. 311. . И в своем последнем письме старец пишет: "Я давно уверился, что Бог есть Любовь [396] 1Ин. 4:8 . , что Он с ненасытимой жаждой ищет каждого из нас, что Он скучает по нам, что в Своей любви к нам Он не изменяется, сколько бы мы ни изменяли Ему, что Он всегда стремится нас засыпать благами" [397] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. С. 280. . И далее старец Софроний заверяет Бальфура: движимый пастырской заботой о его спасении, он молится Богу, чтобы Тот даровал ему "счастье простой человеческой жизни", так чтобы в конце своей жизни он "достиг бы и сей последней, т. е. вечной Божественной любви" [398] Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Эссекс — М., 2002. С. 280. . И старец пишет Бальфуру: "…я прошу Бога хранить тебя и дать тебе полноту и человеческой, и Божественной жизни" [399] Там же. С. 281. .