Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

После монастырской трапезы я подошел к старцу: от него всегда все получали некие духовные дары как духовные "сладости" — всю жизнь он постоянно жил истощанием, отдавая самого себя, чтобы насытить других. Он сказал мне знаменательные слова: "Мы живем здесь спокойно. Здесь много влаги. Ведь такому дереву, как то, что при входе в трапезную, в жаркую пору нужно много тонн воды. Это значит, что влага тут есть и она вся в земле. Также и мы — нам должно с плачем глубоко укореняться в вечности. Это суть монашеской жизни".

Как обычно, я попросил старца о личной беседе. Он согласился, и наша встреча состоялась, как записано у меня в записной книжке, 16 июля 1991 года.

Сначала старец сказал, что очень рад моему приезду, и начал беседу с моей книги "Лицо и свобода", которая уже вышла из печати. Старец особенно интересовался Лицом-Ипостасью, ибо сам из откровения Божиего знал, что Бог — это не идея, а Лицо-Ипостась. Поэтому он всегда читал сочинения, в которых говорилось о Лице.

Старец сказал мне: "Я прочитал твою книгу "Лицо и свобода" при свете трех ламп. И хотя я сейчас уже не читаю книги, эту мне очень хотелось прочитать. Ты хорошо пишешь. Мы с тобой едины в том, что реальность Лица превосходит философский и какой-либо иной анализ. Ты проницателен. Сначала ты выступил против философии в том смысле, что отцы не были философами, а затем перешел к аскетическому анализу Лица". И добавил: "Ты вдвое моложе меня, а уже написал о столь многих вещах".

И тут же, в поучение мне, он сказал: "Есть один анекдот, в котором говорится, что однажды в аду очутились разбойник и писатель. И под каждым из них был разведен огонь. Вдруг огонь под разбойником погас, а под писателем вспыхнул с новой силой. Писатель спросил: "Почему так происходит? Это несправедливо". И ему ответили: "Так происходит потому, что зло, которое ты причинил своими книгами, продолжает действовать и сейчас, а зло, причиненное разбойником, уже не действует"". Тогда я спросил старца: "И со мной то же самое произойдет?" Старец ответил: "Нет, ты — другое дело. То, что ты пишешь, приносит пользу людям, и они спасаются, а ты терпишь от нападений диавола, ненависти и зависти людей". И продолжал: "Я восхищаюсь тобой. Ты пишешь так много книг, по одной книге в год. Где ты берешь время? Ведь у тебя есть еще и монастырь!" (Речь идет о монастыре Рождества Богородицы в Акрэфнио в Фивах.) Я сказал старцу: "В монастырь я езжу каждую субботу". Старец спросил: "Монахини живут одни?" Я ответил: "Да, о них заботится старица Фотиния". Он сказал: "Это хороший монастырь". Затем я сказал ему: "Меня приглашают на различные конгрессы выступать с лекциями, и потом я их публикую. Так я пишу книги". Старец ответил: "Для этого нужны способности. У тебя талант. Мы должны писать положительно, как это делаешь ты". Я плохо себя чувствовал и сказал старцу: "Я пишу много книг, но, возможно, это глупости". Он ответил: "Нет, ты пишешь не глупости. То, что ты пишешь, — это среднее богословие", подразумевая под высоким богословием личное откровение Божественного созерцания, как оно представлено в его сочинениях.

Затем я рассказал ему об одной своей личной проблеме. Тогда мне предлагали стать митрополитом Ларисы, а многие христиане Ларисы желали, чтобы митрополитом был богослов. Старец сказал мне следующее:

— Святой Григорий Палама учил нас, что мы причащаемся Божественной энергии. Апофатика, которой учат некоторые, не помогает нам постичь Бога. Когда я писал книгу, не мог же я говорить о Боге "как Он не есть", но "как Он есть". Было бы бессмысленно, если бы я говорил "видеть Бога как Он не есть".

— Молитва должна твориться ипостасно. Мы говорим не "личная молитва", но "ипостасная молитва". Святые отцы нашли слово "ипостась". На Западе не могут его истолковать и смешивают его с сущностью. Надо больше употреблять понятие "ипостась", а не "Лицо (Личность)", ибо Лицо (Личность) можно истолковать и психологически.

— Вы поняли аскетику Лица, на нем и остановитесь. Говорите об аскетическом — очищающем — богословии, оставьте другим писать философски и психологически.

— Полемическое богословие не помогает, ибо мы не знаем до конца смысла понятий, употребляемых другими. Они могут быть поняты лишь в контексте личного опыта каждого.

— Монахи-имяславцы на Кавказе знали, что с молитвой в сердце действует Божественная благодать, но они не были знакомы с богословием святого Григория Паламы, чтобы выразить этот опыт, а именно, что это Божественная энергия.

— Безмолвие Святой Горы не особенно помогает писать книги. Поэтому я и ушел со Святой Горы, ибо должен был написать о Старце Силуане. Ты пишешь, потому что имеешь пастырскую необходимость писать.