Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Среди прочего он говорил мне следующее:

— Смирение Христово отличается от аскетического смирения. Никто из святых не говорил, подобно Силуану, о Христовом смирении как неотъемлемом свойстве. Святой Силуан созерцал Божественную энергию смирения в момент явления ему Христа, и тогда его тело исполнилось благодатью. Однако потом всю свою жизнь он жил богооставленность. Чем величественнее видение Бога, тем больше боль и скорбь.

— Различие в понимании Персоны существует не только у христиан и мусульман, но и у самих христиан, т. е. у православных и протестантов. Ибо Бог есть Лицо, и человек есть лицо. Мы можем говорить о человеке-лице, ибо человек есть образ Божий.

— Святой Дух дает откровение человеку, когда в сердце есть боль. Тогда человек отличает Божественное от диавольского.

— Старец Силуан — святой вселенского масштаба. Все его считают своим. Патриарх Димитрий — наш любимый патриарх — прославил Старца Силуана в Церкви. Многие писали мне письма и сорадовались мне о причислении Старца Силуана к лику святых. Все радуются, читая его писания, но, если кто рассмотрит Старца Силуана повнимательнее, исполнится священным страхом.

— Некоторые говорят, что Старец Силуан был такой же, как все монахи. Однако преподобный Силуан имел великий опыт, который понимают лишь немногие.

— Один из главных вопросов: как говорят святые? Это видно из беседы Старца Силуана со Стратоником. Святые не беседуют психологически или философски, но говорят то, что им дает Святой Дух. Тогда не бывает ошибок. А когда мы говорим от своего ума, тогда мы делаем ошибки.

— Святой Силуан говорил, что, если Бог каждый день будет брать человека в рай, все равно человек должен говорить: "Бог делает это по любви ко мне, а не за мои добродетели".

— Когда есть слезы, тогда сердце различает, что от Бога, а что от диавола. Если слез нет, мы должны исполнять заповеди Божий. Божий заповеди есть отражение жизни Самого Бога.

— Выражение "держи ум свой во аде, и не отчаивайся" очень важно. Я писал об этом много, даже можно сказать исчерпывающе, но его поняли немногие. Это — опыт Церкви, многие отцы его живут, но на разном уровне. Святой Силуан жил его на высочайшем уровне. Держать ум свой во аде есть единственный метод обуздать страсти. Когда ум уходит из ада, тогда действуют страсти. В этом и есть сущность аскетизма. Немногие сегодня являются истинными аскетами.

— Человеческая психология употребляет различные антропологические понятия. Но, так или иначе, это — опасная ересь. Плохо, что эта ересь пользуется словами духовных отцов, что приносит немалый вред, хотя она помогает тем, кто не обладает опытом понимать других. Духовное отражается и в психологическом, и в этом можно убедиться, если посмотреть на православных и латинян. Психологическое же не есть вместе с тем и духовное.

* * *

После беседы я прошел со старцем от старого здания до его домика, поддерживая его рукой. Он сказал, что в сентябре ему исполнится 92 года. По дороге он мне рассказывал нечто очень смешное и смеялся от всего сердца. Все же, будучи великим исихастом и истинным монахом, он тут же сказал: "Мы смеемся, а должны были бы плакать". Как-то один монах сказал мне: "Однажды в трапезной старец хотел рассмеяться, но сдержался. Но, даже когда он смеется, его смех — созидательный. Часто он смеется, когда видит, что мы веселы, или для того, чтобы поддержать нас, когда мы угнетены".

Когда я уезжал из монастыря, старец дал мне несколько коробок шоколадных конфет для раздачи всем знакомым с его добрыми пожеланиями: "Передавайте мои наилучшие пожелания всем. В особенности монахиням. Я беспокоюсь о Силуане, Макрине, Фотинии и Эфии". О сестре Силуане он сказал: "Силуана пусть старается походить на блаженного Силуана. В любом случае теперь она имеет своим заступником самого́ святого".

Я взял у старца благословение и сказал: "Старец, помяните нас". Он ответил: "Мы Вас помним, хотим мы этого или не хотим".

1991 год

В 1991 году, приехав в монастырь, я в последний раз видел старца Софрония при жизни. Ему было тогда 95 лет. Когда же я с ним познакомился впервые, ему было 80 лет, но он находился физически в прекрасной форме. Теперь же он состарился, передвигался с трудом, опираясь на две трости. Спустя два года он почил во Христе.

Я попросил старца сфотографироваться со мной. На фотографии мы стоим у дверей нового братского корпуса монастыря. Я также сфотографировал старца одного, опирающегося на трости. Это очень красивая фотография, одна из его последних фотографий.