Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

— Помимо зеленых ветвей, приносящих плоды, у деревьев бывают и сухие, которые не вредят дереву. Так бывает и с людьми. У них могут быть некоторые недостатки, которые не приносят большого вреда. Нужно видеть только их добродетели.

— Приходящий помысел или зазорное пристрастие [577] Букв.: "беззаконная любовь". — Примеч. пер. изгоняются плачем. Со слезами из души выходит всякое зло.

— Если наше пристрастие к какому-либо предмету или лицу по силе превосходит нашу любовь в Богу, мы совершаем духовное прелюбодеяние.

— Новоначальные склонны сочинять слова молитвы умом, используя свое воображение, тем самым развивая и культивируя его. Предпочтительнее первое время молиться устами, произнося молитву вслух, без выдумывания своих слов.

— Во всяком духовном деле необходимо поступать со страхом Божиим, который должен стать основой всех наших действий. И когда по завершении дела у нас рождается смирение, это есть знамение Божиего благоволения и [его успешного] исполнения.

— Старец должен держать своего послушника на грани отчаяния и не восхвалять его достоинств. Следует только воодушевлять его в трудные минуты, когда есть опасность впасть в неисцельное отчаяние. Тогда послушник преуспеет. В монашеской жизни пользу можно извлечь из всякой ситуации. В особенности монаху полезны обиды и унижения.

— Когда старец Иосиф Пещерник молился, к нему слетались дикие птицы и постукивали клювами по крыше. Некоторые, возможно, посчитают это искушением от диавола. Я же полагаю, что птиц привлекала молитва старца.

— Святой Серафим Саровский лишился Божественной благодати из-за того, что, когда было два претендента на игуменство в монастыре — святой Серафим и другой кандидат, Серафим отступил от погони за игуменством; несмотря на это, его выгнали из монастыря, и он погрузился в печаль, ставшую причиной удаления от него благодати Божией. Он пошел на большой подвиг и принес великое покаяние, стоя на камне в течение тысячи дней и ночей ради того, чтобы вернулась к нему Божественная благодать.

— Монах подобен торговцам. Торговцы за один день приобретают миллионы драхм, на следующий же день — ничего или же все теряют. Так происходит и с монахом. В один день он может многое приобрести слезами и молитвой, а в другой теряет все из-за пустословия.

— Обычно после двадцати минут беседа с людьми превращается в пустословие и осуждение.

— Когда старца спросили, является ли поцелуй грехом, он ответил: "Все, что без Бога, есть грех". Человек, далекий от Бога, находится во тьме. Все, что в Боге, есть свет, и нет в том никакой тьмы [578] Ср.: 1Ин. 1:5 . , а следовательно, нет и греха. Кто, целуя другого, остается при этом в Боге (как родители детей или супруги друг друга), тот не грешит. Все же, что удаляет человека от Бога, есть грех. И поскольку мы страстные, то должно нам избегать даже того, что считается бесстрастным.

— Настоящее монашество проявляется двояко. С одной стороны — через слезы покаяния и благодатного отчаяния от себя самого, с другой — через самоосуждение. Это две стороны одной монеты. Монах должен плакать и приходить в отчаяние от себя — от того, какой он есть. Так возникает в сердце боль. Сердце уязвляется, и рана порождает память о Боге. По ночам оно ощущает себя как бы пронзенным остриями, а днем оживленно вожделеет Бога. Это состояние естественно подлинным монахам. Так рождается непрестанная молитва. Бывает достаточным всего четверти часа сильной молитвы со слезами и самоосуждением, чтобы ум пребывал с Богом весь день.

Этот принцип отражают слова: "Держи ум свой во аде, и не отчаивайся". Сие делание — претрудное, но в нем — истинное монашество. Это содержание всех гимнов Церкви. В церковных службах мы выражаем наше ничтожество ("держи ум свой во аде") и просим милости Божией ("и не отчаивайся"). Всякий иной подход к Богу — вне "духа" Православной Церкви и ее аскетической традиции. Обобщение всей нашей жизни выражено в молитве: "Тебе единому согрешихом, но Тебе единому и покланяемся".

— Все, что говорится между старцем и его послушником, носит характер таинства и недоступно диаволу. Однако, если об этом узнает третье лицо, хотя бы и случайно, диавол тотчас, уразумев, начинает возводить брань. Следовательно, хотящий стать монахом не должен открываться никому, кроме своего духовника, иначе он навлечет на себя брань с диаволом.

— Духовно зрелому монаху должно научиться бороться со своими помыслами. Ему предлежит подвиг и брань против помыслов, которые внушают ему нечистые идеи о старце.