Афинагор Афинянин - Прошение о христианах

Источник: Ранние Отцы Церкви. Антология. Брюссель: "Жизнь с Богом", 1998. с. 410–449.

Марку Аврелию Антонину, и Люцию Аврелию Коммоду, самодержцам армянским, сарматским, и, что всего выше, философам.

1 Великие Государи! В вашей империи народы держатся разных обычаев и законов, и никому из них не возбраняется законом и страхом наказания следовать отечественным постановлениям, как бы ни были они смешны. Троянец называет богом Гектора и покланяется Елене, почитая ее Адрастиею; лакедемонянин боготворит Агамемнона — Зевса и Филоною, дочь Тиндара; житель Тинедоса — Теннеса; афинянин приносит жертвы Ерехтею-Посидону, а в то же время афиняне совершают обряды и мистерии в честь Агравлы и Пандросы [1], хотя они, призваны нечестивыми за то, что открыли ящик. Одним словом, у всех племен и народов люди совершают жертвоприношения и мистерии, какие им угодны. А египтяне признают за богов кошек, крокодилов, змей, аспидов, собак. И ко всем им снисходите и вы и законы, в той мысли, что нечестиво и беззаконно совершенно не признавать Бога, и необходимо, чтобы каждый почитал богов каких ему угодно; дабы люди страхом божества удерживались от преступлений. А нас ненавидите за одно имя? Не обманывайтесь молвою, подобно толпе — ибо не имя достойно ненависти, а преступление — суда и наказания. Потому-то все прославляют вашу кротость, милосердие, снисхождение ко всякому и человеколюбие; каждый пользуется одинаковыми правами, города же пользуются честью, сообразно со своим достоинством, и вся империя по вашей мудрости наслаждается глубоким миром. Только нам, называющимся христианами, вы не оказываете вашего внимания, и даже позволяете гнать, притеснять и мучить нас, тогда как мы не делаем ничего худого, и как будет доказано дальше в речи, преимущественно пред всеми питаем самые святые достодолжные расположения к божеству и вашей власти [2], и все это за одно имя, которое вооружает против нас толпу. Я осмелился раскрыть пред вами наше положение, чтобы из этой речи вы узнали, что мы страдаем вопреки справедливости, вопреки всякому закону и здравому разуму, — и умоляю вас обратить сколько-нибудь внимания и на нас, чтобы, наконец, клеветники перестали подвергать нас смерти. Ибо не в том дело, что враги наши посягают на нашу честь или отнимают у нас какое-либо другое большее благо, — мы презираем эти блага, хотя для многих они кажутся достойными забот, так как мы научены не только бьющему не воздавать тем же и не судиться с теми, кто нападает на нас и грабит, но и подставлять для удара другую часть головы тем, кто ударит по щеке, и отдавать верхнее платье тем, кто отнимет нижнее (см. Лк.6:29; ср. Мф.5:39–40). Но когда отдадим деньги, хотят лишить нас самой жизни, взводя на нас множество преступлений, которые и не приходили нам даже и на мысль, но скорее свойственны клеветникам нашим и им подобным.

2 Конечно, если кто может обличить нас в великом или малом преступлений, мы не просим избавить нас от наказания, но признаем справедливым нести наказание, как бы ни было оно сильно и жестоко. Но если обвинение основывается на одном имени, — ибо что до сегодня говорят об нас, есть пустая и неразумная людская молва, и ни один христианина не был обличен в преступлении, — то долг ваш, величайшие, человеколюбивые и мудрейшие государи, законом оградить нас от обид, дабы, как во всей империи каждый порознь и целые города пользуются вашими благодеяниями, и мы могли благодарить вас и похвалиться тем, что избавились от клевет. Ибо несообразно с вашим правосудием, чтобы между тем как прочие, обвиняемые в преступлении, не подвергаются наказанию прежде дознания их вины, — в отношении к нам имя больше значило, нежели судебный улики, потому что судьи не исследуют, сделал ли подсудимый какое-нибудь преступление, но ставят в вину самое имя, как преступление. Между тем, имя само по себе не считается ни хорошим, ни худым, а оказывается дурным или добрым по худым или добрым делам, который подразумеваются под ним. Вы сами лучше знаете это, как занимавшиеся философией и всякого рода ученостью. Поэтому те, которые призываются к суду у вас, хотя бы их обвиняли в величайших преступлениях, бывают благодушны, зная, что вы будете исследовать жизнь их, и не обратите внимания ни на имена их, если они ничего не значат, ни на обвинения в преступлениях, если они ложны; они законным порядком получают приговор, осуждающий или оправдывающий. Этого-то принадлежащего всем права просим и мы, чтобы не преследовали нас ненавистью и не наказывали за то, что мы называемся христианами — ибо какое отношение нашего имени к преступлению? Но пусть судят нас по тому делу, за которое кто-нибудь позовет па суд, и либо отпускали нас, когда оправдаемся от обвинения, либо подвергали наказанию, если доказано наше преступление, — не за имя, потому что нет ни одного христианина-преступника, если только он нелицемерно держится этого учения, а за преступление.