Софроний - Духовные беседы

Бесподобное по жестокости гонение разрушило культуру в России: культуру аскетическую и культуру богословскую. Три поколения были лишены всякой возможности воспитываться в Церкви. И теперь появилась странная идея, что Господь в наше время не дает старцев, что каждый из нас должен читать и строить по своему разуму свое спасение и даже жизнь в Церкви. При этом они ссылаются на святого епископа Игнатия Брянчанинова. Это особый случай в церковной жизни. Сам Брянчанинов, будучи аристократом, двадцати шести лет был уже игуменом, когда он всего только два года пробыл послушником. Несомненно, это был благодатный муж. Однако, как аристократ, он учился не у «мужиков», а читая отцов-аскетов. И сейчас возможны такие случаи, когда мы живем рассеянные, где нет духовника, опытного в жизни, и, конечно, людям, поставленным в начальственное положение, приходится читать книги, но все-таки надо избегать той мысли, что они по книгам могут научиться и управлять Церковью. Ибо неизменным остается основной принцип нашей жизни: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли».

Как мы будем познавать волю Божию? Об этом — великая наука православной Церкви. Об этой культуре, равной которой не знает Земля, хотелось бы говорить огненным словом! Когда я поступил в монастырь Святого Пантелеимона на Афоне, там я слышал такие слова: старые монахи смотрели как на безумного на того, кто, прожив в монастыре менее десяти лет, уже говорил о духовных вещах. Опыт научил этих монахов тому, что есть три периода духовной жизни: начальный — первая благодать, второй — отнятие благодати ощутимой и предоставление человеку проявить свое произволение, третий — возврат благодати уже в более совершенной форме как неотъемлемое достояние.

В сущности, духовниками должны быть люди, прошедшие все эти три периода. Кто знает только одно, то есть благодать Божию, тот еще далек от совершенства. Богу угодно поставить человека в прямую борьбу с врагом, как Сам Он в пустыне был искушен дьяволом и обращался с ним так, как свойственно Господу, Он действовал действительно свято даже с врагом (см. Мф.4:1–11).

Так, научиться этой брани человек должен прежде, чем стать во главе монастыря, епархии и всей Церкви. А впечатление у тех, кто впервые получает благодать, как будто бы действительно они впервые открывают свет Христов. Я не обвиняю их, потому что все разбито. И в этом водовороте страшном не приходится ждать чистого разумения ни от кого. И потому я — за структуру: тогда вечно останется Церковь, так построенная, и постепенно встанет на путь познания Бога.

В этом послушании заключены многие аспекты нашей жизни. В моей брошюре об «Основах православного подвижничества» я говорю о том, что послушание старцу дает возможность послушнику возноситься в сферу чистой молитвы. Всякое пристрастие к земному в них умалено послушанием и доверием к игумену. В книге я говорю о том, как старец Силуан спросил игумена: «Как монах может узнать волю Божию?» И этот благословенный избранник, великий муж Мисаил сказал: «Мое первое слово он должен принять как выражение Божией воли и, следовательно, действовать так» [168] См.: Архим. Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 36. . Слово старца становится словом, исходящим от Бога, и должно быть соблюдено.

Заповедь Божия превосходит нас. Мы никогда не достигаем ее извечного совершенства. И кто разумеет этот аспект, тот будет жить в страхе: как бы ему не ошибиться в чем-либо. И этот путь послушания есть наилучший. Тогда человек становится свободным для действия благодати Божией уже непосредственно на его сердце. Но, получая через послушание даже и великое дарование, вплоть до чудотворения, он ничего не приписывает себе и все хранит, как дар свыше, подобно тому как Божия Матерь слагала «в сердце Своем»каждое слово (см. Лк.2:19). Простите меня: я говорю о том, что я уже писал. Но читайте почаще эти слова, потому что там написано согласно с золотой, древней, основной традицией. Это совсем не моя выдумка, а это есть предание жизни от первых веков.

Что замечается и что подлежит исправлению в жизни каждого христианина и каждой Церкви? — Надо жить непременно по заповедям Божиим. И через это старание жить по заповеди человек перерождается. Он становится необычайно чутким к атмосфере духовной, ограничиваясь вначале монастырем, группой лиц, потом Церковью, и так доходит до пределов безграничных.

Игумен Мисаил сказал старцу Силуану: «Первое слово мое пусть монах примет как выражение воли Божией». Из книги ясно, что он непрестанно молился. Это человек, который совершил много чудес и который проявил редкую форму прозрения, как говорили о нем, — он говорил старцу дальше: «Но если человек не принимает мое слово окончательно, то я отступаю как человек и говорю: “Делайте, как вы понимаете!”». И нет у него другого слова.