Юрий Грачёв - В Иродовой Бездне. Книга 4

— Вот вам направление, — сказал он. — Идите в военнопризывной пункт. Вас направят на фронт.

— Благодарю, — сказал Лева и вышел.

«Господь знает, что и как лучше, — думал он. — Да будет воля Твоя!»

Простившись с Александрой Евграфовной и захватив с собой свое небольшое «имущество», Лева направился на призывной пункт. Туда люди поступали большими партиями из города, из ближайших сел, и их отправляли в воинские части. Война с фашистской Германией близилась к победе. На фронт, который растянулся на тысячи километров, направлялись все новые и новые пополнения.

В здании призывного пункта он встретил самых разнообразных людей. Все они готовились к тому, чтобы расстаться с родными и быть в действующей армии. Много курили, перебранивались между собою или, чтобы развлечься, рассказывали самые грязные анекдоты.

Вся эта картина была хорошо знакома Леве. Это были те же самые люди, которых он во множестве встречал во время своих скитаний, и все они нуждались во Христе.

Лева внутренне радовался, что наконец-то он будет там, где, вероятно, не будут от него отворачиваться, как от бывшего заключенного.

Он был уверен, что и там он, несомненно, будет полезен, работая среди раненых. А кто знает, может быть, работу его оценят и смогут дать ему, как верующему, возможность работать и жить потом, как и все люди. Ну, а если придется там умереть? Смерти он совершенно не боялся и знал, что, оказывая помощь раненым и больным, он будет жертвовать собою так, как жертвовал Христос, чтобы спасти страждущее человечество.

И здесь, хотя было очень неприятно находиться среди этого табачного дыма, он был спокоен. Он знал: его судьба, его жизненный путь — в руках Иисуса. Написал письмо домой, чтобы молились о нем и чтобы нисколько не беспокоились, так как для беспокойства нет причин. Господь будет с ним в армии так же, как Он был с ним везде.

Проснувшись утром, он открыл дорогое Евангелие, прочел двадцать второй псалом, и на душе стало совсем легко.

«Господь Пастырь мой» — взял он текст на день.

После утреннего завтрака призывников партиями начали отправлять на медицинскую комиссию.

Раздетые донага, приходили они к врачам различной специальности и потом к председателю призывной комиссии.

Леву забраковали: он был: слишком истощен.

— Таких дистрофиков не берем, — сказали ему, — и сердце у вас что-то не в порядке, — добавил председатель комиссии. — В общем, получите документы и можете быть свободным.

Лева решил поговорить с офицером.

— Я, видите ли, из заключения и на работу никак не могу устроиться.

— А вы за что сидели?

— А вот в связи с верой. Я баптист, — сказал Лева.

— Ну, теперь вам будет жить легко, — заметил офицер. — Сейчас другие времена. Теперь открываются церкви, молитвенные дома, верующим будет разрешено совершенно свободно молиться и исповедовать свои убеждения.

— Это точно? — спросил с сомнением в голосе Лева.

— Точно, точно, — уверенно сказал офицер. — Я в курсе политики. Я говорю вам, как знающий. Работу вам дадут и притеснять вас не будут.

Это сообщение очень обрадовало Леву. Ведь столько лет по всей стране были закрыты молитвенные дома. С верующими, которые собирались для молитвы, расправлялись самым беспощадным образом. Объявляли их самыми заядлыми врагами, арестовывали и ссылали, как контрреволюционеров, якобы стремящихся свергнуть существующий строй.

«Неужели будет прояснение? — думал Лева. — Неужели прекратятся эти потоки грязи и клеветы, презрение и поношение, которые непрестанно лились на верующих в Иисуса Христа?»

Александра Евграфовна очень удивилась, увидев Леву.

— Как же так? — воскликнула она.

— Негоден, — улыбнулся Лева. — И на работу меня не принимают, и в армию негоден.

— Что же теперь ты думаешь делать?

— Буду хлопотать в милиции, чтобы мне разрешили выехать к маме, в Куйбышев.

— Но тебе не разрешат прописаться в Куйбышеве.

— Я знаю: не разрешат, но хоть повидаться с мамой, с родными, а там Господь усмотрит…

По обыкновению, утром, встав и внутренне обратившись к Господу, Лева открыл Евангелие, чтобы взять текст для размышления на день. На этот раз ему пало на сердце, и он записал в свою записную книжечку текст этого дня: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю».