Франсуа Брюн: Христос и карма. Возможен ли компромисс?

Моя задача совсем другая, и она связана с моей личной историей.

После довольно продолжительных филологических штудий я поступил в семинарию Парижского Католического института (так называемую университетскую духовную семинарию). Поступив туда, я был готов перено сить строгую дисциплину; я был готов к той аскетичности, которую извне обычно приписывают религиозным институтам; мне кажется, я даже вполне был готов на некоторые жертвы и лишения. Но зато я наделся, что мне дадут там Бога. Именно за Ним, в Его поисках, я туда и пришел. И ради этого я готов был вынести все остальное.

Но то богословие, которые пытались вдолбить мне в голову, не удовлетворяло меня ни с интеллектуальной, ни с духовной точки зрения. Так что мне пришлось, с того самого времени, начать искать что-то другое. Это был долгий и обстоятельный поиск, приведший меня в итоге к совсем другому пониманию христианства, к традиции, восходящей к самым первым векам, к той, которую наши мистики всегда спонтанно обнаруживали на собственном опыте. Но я сделал при этом и еще одно открытие: я обнаружил, что в этом, именно так понятом христианстве, есть что-то совершенно уникальное, то, чего больше нигде не найдешь.

Вот этот взгляд на христианство мне и хотелось бы вам предложить. Те беглые и очень ограниченные сравнения с другими религиями или с привычной католической доктриной, которые я буду иногда делать по ходу, понадобятся лишь затем, чтобы подчеркнуть, что при таком понимании христианства в нашу жизнь войдет Христос, и это вхождение будет совершенно ошеломляющим и чудесным. И в то же время мы увидим, хотя тоже лишь бегло и по ходу дела, что такое понимание в конечном итоге окажется более приемлемым для современных нам ученых, чем все прочие богословские концепции.

Итак, посмотрим, в чем конкретно мне тут видится вопрос и проблема.

Крупнейшие мировые религии очень близко подходят друг к другу в одной точке: когда речь заходит о нашем существование, о единении с Богом. Конечно, я немного упрощаю здесь мысль, и сам это прекрасно понимаю. Конечно, в каждом религиозном течении есть свои, принципиально важные особенности и отличия. Но в целом, мне кажется все же, что объединяет их всех мысль о вечной жизни.

В том же, что касается «механизма» нашего спасения, то есть способа избежать уничтожения в смерти и достигнуть единения с Богом, начинаются уже кардинальные разногласия.

В этом отношении есть два противоположных полюса мысли, к которым, так или иначе, тяготеют все крупнейшие религии. И тут перед нами уже непроходимый тупик, потому что здесь никакой синтез, никакой компромисс, попросту невозможен. Но, помимо всего прочего, оба этих полюса, на мой взгляд, выливаются в итоге в совершенно неприемлемые схемы.

С одной стороны, это направление мысли, создающее впечатление, что наше спасение зависит лишь от внешних действий, без подлинного внутреннего обращения, без нашего соучастия в таком спасении. Стоит лишь механически произнести слова или выполнить определенные обряды, можно даже не самим, их может за нас выполнить кто-то другой, и этого вполне достаточно, чтобы спастись, чтобы прильнуть к источнику всякой жизни и полноты, чтобы нам снова «подключиться» к жизни Бога.

Конечно, если рай, в конечном счете, окажется всего лишь огромным Диснейлендом, то усиленная духовная подготовка к такому раю и вправду окажется излишней. Ведь там, в конце концов, будет уже не важно, сами вы заплатили за входной билет, или это сделал кто-то другой. Но если у нас с вами более возвышенное представление о вечной жизни, тогда необходима окажется своеобразная гармония между предложенным невероятным счастьем и тем человеком, который его получит. Ведь если привести слепого на выставку потрясающих картин – это окажется не благодеянием, а нелепым фарсом. А войти в жизнь Бога без должной подготовки – может оказаться кое-чем и похуже.

Именно христианству, и особенно католицизму, угрожает сегодня это направление мысли, ориентированное на спасение, пожалованное нам извне. Но на эту идею покупались порой и другие мировые религии, как мы дальше увидим.

С другой стороны, есть и другой, диаметрально противоположный полюс мысли, предлагающий нам сполна осознать тот факт, что наша судьба только в наших руках, что зависит она лишь от нашего совершенствования, без уловок и обманов, в полноте нашей свободы, но зато тут мы уже не можем рассчитывать ни на чью помощь. В этой перспективе мы одни отвечаем за самих себя, но при этом мы и в самом деле одни, в полном одиночестве. Каждый сам за себя.