Франсуа Брюн - Христос и карма. Возможен ли компромисс?

Это может привести к очень жесткой концепции кармы. У Леона Дени, например, она дана так: «Давайте уважать умственно отсталых, калек, сумасшедших. Пусть боль станет для нас сакральной! В гробнице тела дух бодрствует и страдает, потому что, в самых глубинах личности, он осознает свою нищету и низость. Поостережемся, как бы и нам из-за несдержанности и излишеств, не заслужить в свою очередь их участь» [113]. В этом тексте, как и во многих других, ему подобных, не предлагается никакого другого объяснения страданий в этой жизни. Любое страдание в этой жизни неизбежно связано с попранием Божьего закона в предыдущей.

Параллельно движению спиритизма, начало которому положил Аллан Кардек, развиваются и другие течения подобного рода. Например, в Англии появляется теософия, разработанная Еленой Блаватской (1831-1891) и получившая развитие затем у Анны Безант и Чарльза Ледбитера. Жизнь этой гениальной авантюристки была полна событий и такого опыта, какой мало кому выпадает на долю. Она совершила не одно, а несколько кругосветных путешествий, причем было это в то время, когда путешествовать было во много раз сложнее, чем теперь. Она живала среди краснокожих, интересовалась мормонами, водуизмом, несколько раз останавливалась в японских храмах, побывала в Бирме, на полуострове Малакка, на острове Явва, в Китае и т. д. Но больше всего ее привлекал Тибет. Она сумела попасть туда задолго до Александры Давид-Неэль, хотя до Лхасы так и не добралась.

Речь идет о колоссальном труде, написанном в состоянии неглубокого транса. Ей предстал Учитель из мира иного, который, как на экране, показывал ей фразы (причем никто, кроме нее, не мог их видеть), она же просто записывала их. Она всегда утверждала, что сама ни за что не смогла бы написать те тексты, которые просто списывала с образца в состоянии транса.

Удалось установить, что все те многочисленные цитаты, которые приводит Блаватская в своем труде, даны точно и без искажений. Речь, видимо, идет о книгах, которые она никогда не читала, и большинство из которых она бы никогда и не смогла прочесть, поскольку это довольно редкие книги. Некоторые из них, например, можно было найти лишь в Ватиканской библиотеке или в Британском музее.

Но при этом, в целом, ее творчество приводит читателя в замешательство. Нет никакого плана, никакого движения мысли. Мы находим здесь разнообразные переклички чуть ли не со всеми существующими религиями и набор весьма категоричных утверждений на самые разные темы. Вот, например, посмотрите, а то я уже давно вас не веселил. Вот только один отрывок из «Тайной доктрины», открытый буквально наугад:

«Со временем, в воздухе будет все больше и больше эфира. Когда эфир наполнит воздух, тогда дети будут рождаться без отцов. В Вирджинии есть необычная яблоня, она не цветет, но приносит плоды, похожие на ягоды и без косточек. Постепенно этот процесс охватит животных, а затем и людей. Женщины понесут детей без оплодотворения, а в Седьмом Круге появятся мужчины, которые и сами смогут размножаться. В Седьмой Расе Четвертого Круга люди каждый год будут менять кожу, у них будут новые ногти на руках и на ногах. Люди станут сначала более душевными, а потом более духовными. Под конец, в Седьмом Круге, родятся безгрешные Будды. Самым долгим будет Четвертый Круг Кали-йоги, а последующие Пятый, Шестой и Седьмой будут совсем короткими» [114].

Я уверен, что нельзя свести все учение Блаватской лишь к подобным нелепостям. Я знал многих глубоко духовных и достойных всяческого уважения людей, относившихся к ее творчеству с огромным интересом. Но, конечно, подходили они к ее идеям выборочно, далеко не все в них принимая.

Бесспорным остается и тот факт, что в истории сыграла она довольно существенную роль. Завоевавший Индию Запад очень долго относился с долей презрения ко всем индийским религиозным традициям. «Цивилизованные», то есть выросшие на Западе или под западным влиянием инду сы, тоже разделяли в этом точку зрения своих хозяев. Тогда как созданное Блаватской движение вернуло индусам гордость за свою культуру. Так, ее влияние на юного Ганди в этом смысле оказалось решающим. В 1954 президент Индийской республики Р. Прасад признал, что Теософское общество заложило основы либеральной системы национального воспитания и образования в Индии:

«Сегодня, когда мы стали свободными, – сказал он, – и когда мы сами можем работать над собственным будущим, не стоит забывать, чем мы обязаны Теософскому обществу».