Франсуа Брюн - Христос и карма. Возможен ли компромисс?

Сами ритуалы столь сложны, что выполнить их способны лишь поднаторевшие в этом священники, которые тратят на них все свое время, а значит, получают за это плату. Заказчику же остается лишь присутствовать при этом, безгласно и без права вмешаться в происходящее лично. При этом благодеяние от ритуала получит лишь тот, кто платит. Но если священники (брахманы) при исполнении ритуала совершат какую-нибудь ошибку, то последствия ее падут не на их головы, а на жертвователя: «Когда терпит ущерб жертва, то за ней терпит ущерб и жертвователь. Совершив [подобную] жертву, он становится хуже» [50].

И здесь также мы видим, что это всего лишь внешние ритуалы, большей частью никак не влияющие на внутренний мир того, кто в них участвует, но при этом, именно они решают участь человека. Это может увести нас еще дальше, и тогда мы увидим здесь в точности те же опасности, что я описывал, когда говорил о христианских ритуалах.

Поэт конца XVI века Тулси Дас переложил на хинди знаменитую эпопею «Рамаяна». Речь идет об огромном произведении, насчитывающем более десяти тысяч стихотворных строк. Распространилась благочестивая практика читать ее вслух, громким голосом, со славословиями, и такое чтение длится примерно месяц. Сюжет ее лег также в основу многочисленных проповедей, ходящих в народе. Поскольку написана она весьма архаическим языком, то издания часто сопровождаются подробным комментарием к каждой строфе. За несколько монет вы можете купить поэму «на ярмарочных прилавках, прочесть на дверях храмов и на базарных улочках. Во многих нищих лачугах никогда не бывало другой книги, кроме этой, и сколько неграмотных могут прочесть наизусть огромные отрывки из своей любимой “Рамаяны”: не зря ее называют “Библией северной Индии”» [51]. При этом, в подобной литературе мы оказываемся ближе скорее уж к народному почитанию, чем к крайним абстракциям Упанишад. Например, в трогательной истории, такой, как здесь:

Однажды Рама заметил на берегу Ганга нечистого человека. Он сразу решил его спасти и подумывал, как бы лучше это сделать. Он сделал вид, что ему нужен лодочник. Человек сразу предложил свои услуги, но прежде, чем выполнить эту благородную задачу, он решил прибегнуть к одной небольшой хитрости, чтобы добиться спасения для себя и для своих близких. Рама был очень этим доволен и позволил ему совершить все, что тот задумал. Тогда лодочник взял воду из деревянной чаши. И омыл ею ноги Раме. Соприкоснувшись с этими святыми ногами, омывшая их вода сразу приобрела фантастическую силу. Судите сами:

«Омыв ноги Раме, лодочник выпил эту воду и дал выпить своим домашним, и тем самым обеспечил спасение и себе, и своим предкам. После этого он перевез Раму через реку». К переводу, который я здесь привел, прилагается комментарий, в котором нам поясняют, что «спасительная сила этого напитка была такова, что не только лодочник, но и его почившие предки вместе с ним были в итоге спасены» [52].

История эта прекрасна и, конечно, дышит любовью, и это, как мне кажется, стоит гораздо ближе к истине, чем все возвышенные абстракции Упанишад. Но только не в такой форме! Ведь это же невозможно! Здесь куда-то прокралась ложь!

Такая склонность к магии может зайти и еще дальше. Из того же повествования мы узнаем, что достаточно прокричать имя Рамы, пусть даже с ненавистью, и будешь спасен [53]. Заканчивается такой процесс экстравагантной сектой «Харе Кришна», члены которой ходят, с бритыми головами и переодетые в брахманов, танцуя под звук цимбал на тротуарах во всех крупных западных городах. Так они «спасают» очень-очень многих, поскольку все, услышавшие сакральное Имя, даже случайно, даже с презрением или с гневом, все равно автоматически оказываются избавленными от возвращения на эту землю ради исправления грехов. Эту идею подтверждает и Кали-Сантарана Упанишада. Речь идет об имени Харе Кришна, которое стало мантрой. Но тут, правда, цена спасения будет уже повыше:

«Тот, кто повторит мантру Харе Кришна 35 миллионов раз, освободится от всех грехов, включая даже такие тяжкие грехи, как убийство брахмана, как воровство, захват чужого золота или любодеяние с парией» [54].

Мы и здесь без труда найдем многочисленные примеры в том же духе. Так, Александра Давид-Неель приводит историю об одном ленивом ламе, остававшемся совершенно невежественным, несмотря на то, что с юности его окружали лучшие учителя и богатейшие библиотеки [55]. После его смерти один мудрец и кудесник попробовал все-таки, из самых добрых побуждений, избавить его от мучительной реинкарнации. Нашим отяжелевшим западным умам его методика может показаться несколько странной. Нужно, к тому же, признать, что она легко могла привести и к самым тяжелым последствиям. Итак, «подойдя к ручью, он увидел там девушку, черпавшую воду. Без единого слова, он вдруг бросился неожиданно на девушку, попытавшись совершить над ней насилие». Но девушка оказалась довольно крепкой, да и наш «мудрец» был уже в летах. Освободившись, несчастная рассказала обо всем случившемся своей матери. Мать по ее описанию сразу поняла, о ком идет речь, и приказала дочери вернуться к ручью и подчиниться воле этого мудреца и кудесника. Но мудрец ей возвестил, что она уже опоздала. Он хотел, было, обеспечить ленивому ламе человеческую реинкарнацию, а она все испортила. «Пока ты ходила в деревню, тот осел в лугах покрыл ту ослицу. Так что вскоре великий лама вернется на землю в виде осленка».