Дэвид Годман - Жизнь с Раманой Махарши

В ранние годы с Бхагаваном он был очень спокойным и непритязательным. Только в конце 1930-х годов ум его начал приносить ему неприятности. В конце концов он настолько потерял равновесие, что начал сходить с ума. Я помню, как однажды, когда он увидел, как работающие в саду люди копают яму для компоста, то решил, что кто-то в ашраме задумал убить его и закопать в этой яме. Когда ему сказали, что это всего лишь компостная яма, он закричал: «Нет! Нет! Эти люди роют яму, чтобы похоронить меня!»

Мадхава Свами в итоге оставил работу служителя и покинул ашрам. Изредка он заходил в ашрам, однако большую часть времени проводил в паломничестве, надеясь обрести хоть какой-то покой ума. Он так и не обрел его. Годы шли, а его беспокойство и психическая нестабильность возрастали. В середине 1940-х годов до ашрама дошла весть, что Мадхава Свами находится в Кумбаконаме и нуждается в помощи. Бхагаван послал Кунджу Свами посмотреть, что можно для него сделать. Кунджу Свами был повержен в шок, когда увидел, насколько сильно ухудшилось его психическое и физическое состояние.

Кунджу Свами передал обращенные к нему слова Бхагавана: «Ты служил Бхагавану много лет. Ты постоянно находился в его присутствии. Зачем ты пришел сюда? Почему ты не возвращаешься в ашрам?» Мадхава Свами слишком боялся вернуться и увидеть Бхагавана. Ему казалось, что его душевные проблемы усилятся в присутствии Бхагавана. Он сказал Кунджу Свами: «Великолепие и милость Бхагавана неописуемы. Но моя карма слишком тяжела для меня. Что я могу сделать? Я терплю свою карму только милостью Бхагавана. Она чрезмерно сильна. Я вынужден вот так страдать».

Несколько месяцев спустя он покончил с собой, съев несколько ядовитых семян. Кунджу Свами, действуя согласно распоряжениям Бхагавана, отправился в Кумбаконам и провел все погребальные приготовления. К счастью для Мадхавы Свами, это не стало концом истории. Его преданность Бхагавану позволила ему родиться заново в качестве павлина Бхагавана.

Было несколько косвенных знаков, убедивших многих в том, что Мадхава Свами действительно переродился в виде павлина. Всякий раз, появляясь в холле, павлин считал себя обязанным проинспектировать все книги на книжных полках. Присматривание за библиотекой входило в ежедневные обязанности Мадхавы Свами. Он также восстанавливал и заново переплетал поврежденные книги. Когда павлин приходил на свой инспекционный обход, он часто поклевывал книги, переплетенные Мадхавой Свами, остальные же не трогал. Еще одно косвенное доказательство выражалось в том, что Мадхава Свами был чем-то вроде женоненавистника, в такой степени, что нередко отпускал грубые комментарии, когда в холл входили женщины. Павлин сохранил эту особенность, отказываясь иметь какое-либо дело с павами, обитавшими в ашраме. В качестве доказательства я могу добавить и собственную маленькую историю. Когда Мадхава Свами приходил ко мне в дом, он всегда сидел на бетонной скамье рядом с дверью. Позднее белый павлин также навещал меня время от времени. Всякий раз, когда он приходил, то сидел на месте Мадхавы Свами на скамье.

Если попытаться извлечь мораль из всей этой истории, то, думаю, ее можно обнаружить в небольшом инциденте, который я наблюдал в ашраме. Бхагаван попытался – безуспешно – заставить павлина сидеть в гнезде, которое по его указанию было специально изготовлено в ашраме. Когда павлин отказался проявить послушание, Бхагаван заметил: «Ты практически всегда игнорировал мои слова».

Когда в ашрам приносили новое животное, Бхагаван обычно отказывался принять его, пока кто-нибудь из преданных не вызывался присмотреть за ним. Поначалу Бхагаван не желал принимать даже Лакшми и белого павлина. Некоторые животные, которым не удалось найти ничьего расположения, возвращались дарителям. Помню, как в эту категорию попал тигренок. Его принес Бхагавану один преданный из Северной Индии. Хоть он был и маленьким, но уже достаточно свирепым. За исключением Бхагавана, все, кто пытался подойти поближе, вызывали у него ярость. Бхагаван посадил его к себе на колени и сфотографировался, однако никто более не мог справиться с ним. Через неделю, когда стало ясно, что тигренок не успокоится, Бхагаван велел хозяину забрать его обратно.

Помимо питомцев и коров в ашраме также жило несколько диких животных, пришедших на даршан к Бхагавану. Истории о диких обезьянах хорошо известны, но был один случай с воробьями, который, как мне кажется, не был никем записан.