Дениз Линн - Опыт прошлых жизней. Как узнать о собственных ошибках и исправить их

Когда я была ребенком, мне снился один и тот же ночной кошмар. Это была печь с открытой дверцей, и я могла видеть яркий огонь и чувствовать сильный жар, когда наблюдала за телами взрослых и детей, окруженными языками пламени. Каждое утро я просыпалась с чувством страха от увиденного ночью зрелища.

Меня очень тревожили эти детские сны, и, когда мне было чуть больше двадцати лет, я проконсультировалась с психологом, который сказал, что ночные кошмары означают, что во мне затаилась ревность по отношению к младшим братьям и сестре. Я была старшей из четырех детей. Он утверждал, что, когда родились братья и сестра, сознательно я была любящей и готовой помочь. Однако подсознательно хотела от них избавиться – бросив их в печь. В то время это звучало достаточно правдоподобно, и ввиду того, что ночные кошмары у меня больше не повторялись, я была удовлетворена объяснением доктора.

Вы слышите то, что необходимо услышать в любое время жизни; вы создаете то, что надо, когда вам это необходимо. Вы не сможете услышать правду, пока не будете действительно готовы ее слушать.

Прошло более сорока лет со времени моих детских ночных кошмаров, я находилась в Лондоне. Там я решила сходить на массаж; массажист был необыкновенным мужчиной, и я чувствовала, что, когда он работал со мной, он не только успокаивал мое тело, но и проникал в мою душу.

В середине сеанса он резко остановился, посмотрел на меня и сказал: «Вы погибли в Освенциме».

«Что Вы сказали?» – переспросила я.

«Вы погибли в Освенциме».

В шоке я ответила: «Я не думаю, что могла это забыть». (Такая информация не относилась к вещам, которые этот человек обычно говорил кому-либо, но что-то подтолкнуло его сказать мне это в тот момент.)

Я объяснила ему, что как специалист по прошлым жизням знала обо всех своих предыдущих воплощениях и не могла бы забыть такую значительную жизнь! И хотя я была сильно удивлена его открытием, возможно, еще больше меня поразил мой резкий, почти грубый ответ.

Очень любезно и спокойно он произнес: «Хорошо… вероятно, я ошибся», и продолжил массаж. Но что-то всколыхнулось внутри меня – подобно тому, как вулкан сотрясает основание горы. Я подумала о своих детских ночных кошмарах и о том, как люди часто называли меня «еврейской матерью», даже несмотря на то, что это не подтверждалось моим этническим происхождением. Я вспомнила унизительный страх, который испытывала, когда прибывала на границу с Германией и должна была предъявлять свои документы прежде, чем въехать в страну, чтобы провести несколько лекций. Я припомнила глубокое сострадание, которое всегда чувствовала по отношению к каждому, кто был несправедливо заключен в тюрьму.

В замешательстве я гуляла по городу. Неужели в прошлой жизни я была евреем? Могла я погибнуть в Освенциме? Почему я не помнила этого и у меня не возникало никаких зрительных образов? Я ни с кем не обсуждала свои ощущения. Моя гордость специалиста по прошлым жизням не позволяла даже подумать, что я могла жить в нацистской Германии и забыть об этом – это было слишком неправдоподобным.

Спустя несколько месяцев, во время перерыва в работе семинара, который я проводила, мужчина из Нидерландов рассказал мне о своем детстве во время войны, которое он провел в этой стране. Он сообщил, что был маленьким мальчиком в Амстердаме, когда он и его мать подверглись длительному допросу. Его мать отправили в концлагерь, и он никогда ее больше не видел.

Внезапно я произнесла голосом, который как будто бы исходил не от меня: «Я знала твою мать. Перед самой смертью она думала о тебе. Она очень-очень сильно тебя любила».

Мужчина и я начали неудержимо рыдать. Я была потрясена тем, что сказала, так как у меня до сих пор не возникало никаких воспоминаний о нахождении в Освенциме, хотя что-то, находящееся глубже визуальных образов, отреагировало на его рассказ. Где-то в глубине души я знала, что сказала правду – я была там. Я знала его мать. Жизнь проделала полный цикл, так что данное мной обещание – сообщить ее сыну, что она до самого конца любила его – было выполнено. Обещания, которые мы даем, обладают необычайной силой, преодолевающей время и пространство.

Принимая во внимание, что я до сих пор не могу воспроизвести прошлую жизнь в концлагере и вернуть себя в тот период времени, я начала расспрашивать друзей об их прошлых жизнях, чтобы посмотреть, могу ли я получить какие-то зацепки. Во время последующей поездки в Австралию я обедала с женщиной, которая три года жила с нами в Сиэтле. Она тоже была специалистом по возвращению в прошлое. Я спросила у нее: «Ты помнишь какой-нибудь период своей жизни, связанный с нацистской Германией?»