Бхагаван Раджниш (Ошо) - Ближе к истине. О «Принципах трансформации ума» Атиши

«Лишь те, кто подобен маленьким детям, смогут войти в мое царство Божие». Да, Иисус прав.

Знание приходит извне, мудрость поднимается изнутри. Знание заимствовано, мудрость подлинна. Мудрость – это ваше видение Существования – не видение будды, не видение Атиши, не мое видение, но ваше, всецело ваше видение Существования.

Когда вы способны видеть без пыли знания, покрывающей зеркало вашей души, когда на вашей душе полностью отсутствует пыль знания, когда это одно лишь зеркало, тогда оно отражает то, что есть. Это – мудрость. Это отражение того, что есть, – мудрость.

Знание радует эго; мудрость же случается лишь тогда, когда эго исчезло, забылось. Знанию можно научить; для того, чтобы вас учить, существуют университеты. Мудрости научить нельзя, она подобна инфекции: вы должны быть рядом с мудрым, должны двигаться вместе с мудрым, и только тогда что-то начнет двигаться у вас внутри.

Движение внутри ученика не вызывается мастером, оно не подчиняется закону причины и следствия. Это то, что Карл Густав Юнг называет «синхронностью». Мастер настолько полон безмолвия, настолько переполнен невинностью, что его присутствие запускает внутри вас некий процесс, просто запускает внутри вас процесс. Ничего не передается; ваше внутреннее существо начинает вспоминать, что «у меня тоже есть то же самое сокровище, что и у моего мастера; я просто о нем забыл. Я ушел во внешнее, оставив внутреннее позади. Сокровище было не потеряно, а лишь забыто; я заснул».

А спящему человеку в лучшем случае может сниться, что он бодрствует. Однако это тоже сон. Знание – это как раз такой сон. Человек, который спит и думает, что он знает… Это – знание. Но человек, который действительно бодрствует, мудр. Знание – это ложь, пластиковый заменитель мудрости.

Мудрость – это подлинное знание; скорее познание, чем знание, потому что для мудрости нет точки. Она продолжает расти, продолжает течь. Мудрый человек продолжает учиться; он никогда не останавливается.

Не будьте знающими, будьте мудрыми.

И последний вопрос:

Ошо,

Кто ты, и что ты делаешь?

Меня нет, и я вообще ничего не делаю. Однако что-то происходит, что-то огромное происходит, – но это другой вопрос, это никак не связано с тем, делаю ли я что-нибудь.

«Меня нет». Говоря это, я имею в виду, что нет личности, нет субъекта, а есть одно лишь присутствие. И это присутствие без личности выглядит почти как отсутствие. Это так. Личность отсутствует.

Я лишь пустой бамбук, и если вы слышите музыку, то она, несомненно, исходит от Бога, а не от меня; она не имеет ко мне никакого отношения. Меня нет. Я полностью исчез. Именно это и есть просветление. Это то, что Атиша называет бодхичиттой.

Однако события происходят, они всегда происходят. Всякий раз, когда личность исчезает и становится присутствием, вокруг него происходят невообразимо ценные события. Начинает действовать сильнейшая синхронность. Те, кто обладают достаточным мужеством, чтобы приблизиться к такому присутствию, начинают изменяться – без усилий, просто по явленной милости, – начинают становиться совершенно другими существами благодаря одному лишь пребыванию в поле будды, в энергетическом поле мастера.

Я ничего не делаю, и меня нет. Но вы, тем не менее, видите, как я прихожу, ухожу, разговариваю с вами, делаю то и это. Я расскажу вам по этому поводу одну историю.

Некий голливудский режиссер однажды объявил, что ищет актера на роль шекспировского Гамлета. Актер должен быть молодым и энергичным, ростом выше шести футов и, кроме того, в совершенстве владеть английским языком.

На просмотры собралось много красивых молодых людей, а среди них – старый низенький еврей, говоривший с сильнейшим еврейским акцентом. Сразу же заметив его, режиссер спросил:

– А вы чего хотите?

Старик ответил:

– Таки я хочу бить акте’гом. Я хочу изоб’гажать Хамлета!

– Вы шутите или сошли с ума? – поинтересовался режиссер. – Ваш рост всего пять футов, и у вас такой сильный акцент, что об него можно споткнуться. Что вы можете с этим поделать?

Старик сказал:

– Таки я хочу иг’гать. П’госто дайте мине шанс.

В конце концов режиссер сдался.

– Поднимитесь на сцену и попробуйте.

Коротышка-еврей вышел на сцену. Каким-то непонятным образом он стал выглядеть гораздо выше ростом и, казалось, излучал энергию. Звучным глубоким голосом с идеальным «королевским» произношением он начал: «Быть или не быть…»