Урсула Джеймс - Источник. Магические ритуалы и практики

А что бы вы отдали взамен за чуточку магии в своей жизни? За возможность влиять на происходящее, притягивать в свою жизнь все хорошее и отвергать все плохое. Это должно было того стоить. Если я действительно утратила связь с реальностью и окончательно свихнулась, я в любом случае уже все потеряла. Так что я выделила время и подготовила место, а Матушка использовала меня как инструмент – чтобы выпустить свою магическую историю в реальный мир.

С этого момента все было просто. Я погружалась в гипнотическое состояние и встречалась с Матушкой на природе – там, где мы гуляли, когда я была маленькой. Она разговаривала со мной, показывая лечебные травы и цветы и рассказывая об их свойствах. Все как тогда, в детстве. Она устраивала мне испытания, проверяя, хорошо ли я запомнила значение каждого времени года и лунных фаз.

Когда в конце концов прогулка приводила нас к хижине, где Матушка когда-то жила ребенком со своей матерью Агатой, она разжигала огонь, и мы садились бок о бок. Затем Матушка брала мою руку и подносила ее к странице. Ее магия струилась через мою руку. Хотя почерк не походил на мой. Это определенно был Матушкин почерк. Крупные, неровные, витиеватые буквы.

Процесс выходил долгим. Мне требовалось много времени на то, чтобы оторвать глаза от страницы и позволить ей писать и не быть видимой мною. Я хотела посмотреть, но Матушка не позволяла. Она говорила, если я посмотрю, то начну влиять на слова, превращая их во что-то иное. Она продолжала твердить о том, что мужское во мне настолько сильно, что может меня сгубить, и я знала, что она имеет в виду. Соблазн подсмотреть был очень велик, но я ему сопротивлялась. И все это время продолжала свою обычную жизнь: преподавание, работа с клиентами, встречи.

Бизнес, бизнес, бизнес – как всегда. Блокнот подходил к концу, и я купила другой. Пару раз я интересовалась у Матушки, сколько это будет продолжаться, пока мы все не закончим и мне можно будет посмотреть, но она сверлила меня взглядом со своего места у камина до тех пор, пока вопрос не исчезал в моем горле. И я понимала ее ответ: «Столько, сколько понадобится».

Я начала беспокоиться и терять терпение. Прошло семь месяцев после дня моего нового рождения, когда я избавилась от самой себя на склоне холма. Я хотела зажить новой жизнью.

Еще через два месяца и три блокнота-молескина мы с Матушкой шли к хижине Агаты. Но Матушка прошла мимо, и я последовала за ней в кукурузное поле и вверх по холмам, где она села на камень, ожидая, пока я ее нагоню.

«Сделано. – Матушка поманила меня, приглашая сесть рядом. Я так и сделала, глядя на долину с ее фермой и деревней вдалеке. – Это мой мир. У него нет границ. Здесь я могу летать куда только захочу. Здесь нет времени. Я прихожу в твой мир так же легко, как если бы фермер взял и отвез меня на своей телеге в Йорк».

Я смотрела на тени облаков, движущихся над дальними холмами.

«Теперь я снимаю с тебя ответственность. Можешь взять блокноты и учиться по ним. Затем ты должна написать про это, чтобы учились другие. Делиться знанием – помни об этом. Если повезет, ты больше меня не услышишь».

Я повернулась к ней, но Матушка исчезла, а я больше не была на склоне холма. Я оказалась в своей спальне с ручкой в руке. Рука болела. Я почти позабыла радость писания от руки, но сейчас мою кисть ломило, как у старухи. Я сложила блокноты в ящик письменного стола и набрала себе ванну. Не просто обычную ванну, а со свечами, благовониями, пузырьками, музыкой. Я это заслужила. Блокноты могут и подождать.

Я оставила их в ящике на три недели, потому что пока не была готова. Затем взяла на работе выходной, очистила ежедневник и приготовилась учиться. Приступив к чтению, я быстро поняла, что во всем этом есть очень логичная структура. Практичная и методичная, и может с легкостью быть переведена на современный письменный язык.

Там была и Матушкина история жизни, но я решила, что это к делу не относится и публиковать ее не обязательно. Это только запутает читателя и замедлит скорость повествования.

Методика требовала работы, но я поняла, что способна это сделать. Сначала я научусь всему сама. Стану подопытной морской свинкой – в конце концов, кто захочет читать книгу о магии, если автор сам не владеет магией, если не использовал магию для изменения своей собственной жизни?

Матушка хотела, чтобы именно это я и сделала. Она больше не приходила, и даже когда я попыталась навестить ее дом, не смогла туда попасть. Она закрыла мне путь – точно так же, как поступила с ней я много лет назад, когда была маленькой. Довольно справедливо. Матушка не хотела, чтобы я беспокоила ее вопросами. Она дала мне знание – и я должна была его использовать.