Александр Белов: Магические ритуалы древних цивилизаций. Тайна многоруких богов

Дарвин утвердил взгляд на человека, и еще шире — на всякий живой объект, как на механическую машину, жизнь которой полностью зависит от среды обитания. Более того, сам мозг человеческий есть лишь средство адаптации к этой среде; приспособление, при помощи которого человек и иные живые существа могут выжить.

Тем самым Дарвин поставил в человеке животное начало во главу угла. Желание совокупления и желание утолить голод является, по Дарвину, наипервейшим. Благодаря этим желаниям, по Дарвину, человек стал человеком, выделившись из животного мира.

Но, согласитесь, это довольно странно — животные, движимые теми же чувствами совокупления и утоления голода, вовсе не превращаются в людей. Они так и остаются животными. Очевидно, Дарвин верил в трансмутацию, в то, что удовлетворение животных потребностей приводит к проявлению человеческих потребностей. Это же самое исповедовали коммунисты, заявляя, что бытие определяет сознание. Сначала надо, мол, удовлетворить материальные потребности человека, а потом сами собой начнут проявляться человеческие. Правда, коммунисты в отличие от Дарвина не верили в движущую силу естественного отбора. Они считали, что человека надо воспитывать, т. е. программировать в духе социалистических идеалов, только тогда человек и сможет стать человеком.

Дарвин же, по всей видимости, вообще не отделял человеческое от животного. Человеческое для него было лишь «очищенным» животным началом.

По нашему мнению, все обстоит совсем не так.

Господь, создавший человека, скрыл от своего создания тайну появления человека на Земле и тем самым разбудил в нём жажду познания, желание самопознания. Если одному человеку не под силу осилить эту главную тайну, то общество, цивилизация в целом вполне могут, накапливая знания и раскладывая их по полочкам, наконец уяснить для себя, как и для чего появились люди на Земле.

В чем же философский смысл учения Дарвина?

Уж не в том ли, что мы, люди, мало чем отличаемся от животных. Мы накапливаем эгоистические молекулы под названием гены, и все для того лишь, чтобы приспособиться и выжить, ибо, по Дарвину, выживают только наиболее приспособленные.

Это звучит как-то смехотворно. Вся поэтика жизни, все возвышенные мечтания и терзания творческого гения сводятся к простой формуле — выживают наиболее приспособленные.

Каким же образом произошел, по Дарвину, переход от животной натуры к человеческой? Скорее всего, по Дарвину, такого перехода и вовсе не было: цивилизованный человек — это тот, в ком сильно звериное начало.

Коммунисты значительно подправили дарвинизм, из которого вырос в свое время социал-дарвинизм (фашизм); они утвердили партию на роль агитатора и пропагандиста. С ее помощью они надеялись переделать животную природу человека на подлинно человеческую — коммунистическую. Тех же, кто не поддавался пропаганде, предлагалось элиминировать — устранить из жизни. (Тем самым и у коммунистов был в ходу отрицательный отбор, устраняющий от спаривания ненужные элементы. Предполагалось, что с течением времени удастся вывести линию чистокровных коммунистов.)

Несмотря на знаменитое высказывание Энгельса о том, что ныне живут еще недочеловеки, не вышедшие из своего животного состояния, поздние идеологи марксизма не были столь категоричны. Они все-таки считали нас за людей. Они же растолковали нам, как же на самом деле происходило превращение зверя в человека в глубокой древности. Люди стали при помощи своей природной изобретательности и пятипалой руки, крепко сжавшей палку-копалку, удовлетворять свои наипервейшие потребности: сытно есть и больше спариваться. У людей появился досуг. Благодаря досугу они стали думать о возвышенных вещах, о посторонних предметах, например, о звездах, кто их зажигает? Благодаря этому у них развился аналитический ум и абстрактное мышление. Вот так мало-помалу они и стали людьми.

Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Звери тоже не всегда голодные ходят. Многие явно жируют. Однако свой досуг они не посвящают раздумьям о многообразных вещах, которые не вмещает их скудный ум. Они просто лежат, или играют, или прогуливаются, или ничего не делают. Они вовсе не коротают время в раздумьях об абстрактных вещах.

Таким образом, можно считать человека зверем, что, очевидно, весьма близко к пониманию Дарвина. Можно считать человека человеком, оставившего свое звериное прошлое благодаря благоприятным минутам досуга, что, очевидно, ближе к пониманию коммунистов; однако ни то, ни другое не позволяет нам понять, каким же образом четвероногий зверь стал человеком. Что же такое с ним стряслось?