Джидду Кришнамурти - Самому себе. Последний дневник

Установив связь с этим деревом, ты обретаешь связь со всем человечеством. Ты теперь в ответе за это дерево и за все деревья в мире. Но если у тебя нет связи с живыми существами этой земли, ты можешь утратить связь с человечеством, с другими людьми. Мы никогда не присматриваемся к особенностям дерева; мы никогда не касаемся его по-настоящему, не чувствуем его твердость, его шершавую кору, не слышим звука, присущего этому дереву. Нет, это не тот звук, который издает ветер, проносясь сквозь его листву, и не шепот утреннего бриза в его кроне, а его собственный звук – звук ствола и безмолвный звук корней. Чтобы слышать его, нужно обладать необычайной чувствительностью. Это не людской гам, не болтовня нашего ума, не грубые голоса бранящихся и воюющих людей, а звук, являющийся частью мироздания.

Странно, что мы так мало связаны с природой: с насекомыми, с прыгающей лягушкой, с филином, ухающим в горах и призывающим свою подругу. Похоже, мы не чувствуем других живых существ, обитающих на этой земле. Если бы мы могли установить глубокую связь с природой, то никогда не убили бы живое существо, чтобы удовлетворить свой аппетит; никогда не стали бы причинять вред ради своего блага, не подвергли бы вивисекции ни обезьянку, ни собаку, ни морскую свинку. Мы нашли бы другой способ заживить свои раны, исцелить свои тела. Но исцелить свой ум – это совершенно иная задача. Это исцеление происходит постепенно, когда мы вместе с природой – с этим плодом, висящим на апельсиновом дереве, с этой травинкой, пробивающейся сквозь бетон, с этими горами, окутанными пеленой облаков.

Это не сентиментальность и не романтические картины в нашем воображении, это реальность взаимоотношений со всеми живыми существами на этой земле. Человек убил миллионы китов и продолжает их убивать. Все, что мы получаем в результате их жестокого убийства, можно получить другими способами. Но людям, видимо, нравится убивать живых существ: убегающего оленя, грациозную газель, огромного слона. Нам нравится убивать друг друга. Убийства людей людьми не прекращались никогда на всем протяжении существования человечества на этой земле. Если мы сможем – а мы должны! – установить глубокие и прочные отношения с природой, с живыми деревьями и кустами, с цветами, травой и бегущими по небу облаками, мы никогда не убьем другого человека по какой бы то ни было причине. Организованное убийство – это война, и, несмотря на то что мы протестуем против какой-то определенной войны – ядерной или любой другой, – мы никогда не протестовали против войны вообще. Мы никогда не говорили, что убить другого человека – самый страшный грех на земле.

Понедельник, 28 февраля 1983 г.

Совершая межконтинентальный перелет на высоте двенадцати с половиной тысяч метров, не видишь ничего, кроме снега – километры и километры снега; он укрывает все горы и холмы, и спящие подо льдом реки, которые как змеи обвивают всю землю. Далеко внизу – фермы, расположенные на огромном расстоянии друг от друга и тоже покрытые снегом. Долгий, утомительный перелет длится одиннадцать часов. Пассажиры разговаривают без умолку. Сзади сидят муж и жена, которые болтают, не прерываясь ни на минуту, ни разу не взглянув на великолепие этих прекрасных холмов и гор, не глядя на других пассажиров. Очевидно, они поглощены своими мыслями, своими проблемами, своей болтовней. И наконец, после утомительного и малоподвижного зимнего перелета, мы приземляемся в городе на Тихом океане.

Шум и суматоха позади, ты наконец покидаешь этот уродливо разросшийся, вульгарный и кричащий город с его бесконечными рядами магазинов, в которых продается почти одно и то же. Все это остается за спиной, а ты летишь по шоссе вдоль океанского побережья, мчишься по великолепной дороге, вьющейся среди холмов и время от времени выходящей к морю. Но вот Тихий океан остается позади, и ты въезжаешь в холмистую местность. Дорога снова вьется меж невысоких холмов – спокойных и безмолвных, исполненных загадочного достоинства. Наконец начинается долина. Вот уже шестьдесят лет ты живешь здесь, но всякий раз, когда въезжаешь в эту долину, напоминающую огромную чашу или гнездо, тебя охватывает изумление. Долина безмятежна, почти не тронута человеком. Ты проезжаешь маленькую деревушку и поднимаешься почти на пятьсот метров, минуя ряд за рядом апельсиновые сады и рощи. В воздухе разлит запах апельсиновых цветов. Он наполняет всю долину. Он наполняет твою душу, твое сердце, все твое тело. Как это необыкновенно – жить в благоухании цветов, которое будет сохраняться в воздухе три недели, а может и того больше! В горах – покой и величие. Каждый раз, смотря на эти холмы и величественную гору, высота которой около двух тысяч метров, ты удивляешься, что на земле существует такое место. Каждый раз, въезжая в эту тихую, безмятежную долину, ощущаешь странную отрешенность, глубокое безмолвие, словно время разлилось в необозримом пространстве и замедлилось.