Татьяна Артемьева - Последний Рим, или Конец лжепророка

– И-а.

– Он несет тяготу нашу, он принял образ раба, он кроток сердцем и никогда не говорит нет; и кто любит своего Бога, тот бичует его. Осел же кричал на это -

– И-а.

(Ницше. Так говорил Заратустра, с. 225–226).

Ницше хорошо понимал, что такое религия зверей.

Сравните в Откровении Иоанна:

"Се, иду как тать: блажен бодрствующий"… (Отк., 16:15)

Иисус откровенно исповедует грабеж:

"Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение; Когда же сильнейший его нападет на него и победит его, тогда возьмет все оружие его, на которое он надеялся, и разделит похищенное у него. Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает." (Лук., 11:21–23)

Говоря о разбойниках, Иисус сразу же переходит к разговору о себе ("Кто не со Мною"…) В другом месте, говоря о себе, тотчас же заговаривает о воре:

"Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь, и имели с избытком" (Иоан., 10:9-10).

Кто же «имеет», грабя и убивая? Очевидно, разбойник, грабя и убивая, и приобретает сокровище "с избытком". Это сокровище – украденная им человеческая жизнь и энергия.

Иисус учит ненавидеть жизнь: тот, кто не возненавидит жизни своей, тот недостоин быть его учеником (Лук., 18).

Иисус требует помрачения провидения человеческой души: "На суд пришел я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы" (Иоан., 9).

И слово в слово повторяет свое кредо в лице Гермеса: "Если и видишь, не видь, оглохни, если и слышишь! Сделайся нем…"

(Hom, hymn III 92–93)

Сами повадки животного божества – зверские, и именно от него, несущего меч, исходит жестокость и кровопролитие, зверство как таковое.

Поклонение зверю в прямом смысле слова охватило религиозную сферу Земли и надолго вывело человечество из зоны подлинного божественного влияния. Хорошо известно отношение сионских отцов к ослу, которого считали священным животным.

"Он будет между людьми, как дикий осел; руки его на всех и руки всех на него; жить будет он пред лицом братьев своих" (Быт., 16).

Религия зверей, нашедшая свое отражение в символе осла, присовокупляет перечисление своих признаков даже к упоминанию об осле. Эти признаки – образ жизни общиной, братством, стадом. Осел живет вместе с людьми и не только живет, но и считает людей своими братьями. Низкое, животное уравнено с человеческим. Таков закон религии зверей.

Первым покровителем осла стал сам Аполлон. Он радуется ослам, а также жертвам ослов (Callim. frg. 187, 188/Лосев А.Ф. Античная мифология… С. 403). Продолжая традицию, Самсон побивает врагов ослиной челюстью, а мессия Иисус въезжает в Иерусалим на осленке. Джордано Бруно пишет:

"Согласно учению святых докторов, ослица есть образ иудейского народа, а ее осленок – образ языческого народа, подобно тому, как дочь христианская церковь – есть порождение матери – синагоги" (Дж. Бруно. Тайна Пегаса. С. 484).

Звериность нововведенной религии, отличающейся произволом вождей и кровожадностью обрядов, сдобренных словами о добре и братстве, столь очевидна, что составила целое поэтическое расследование у мага и оккультиста Джордано Бруно. Он рассматривает сущность религии зверей в образе ослиности, затем переходит к тайне Пегаса, рассказывает нам о великой мудрости Центавра, обладавшего знаниями целительства, пения гимнов и значения звезд. И мы убедимся, что эти знания получеловека-полуживотного, инокультного явления – чуда, и есть основа религии зверей, позднейшей формой которой является христианство.

"Если перейти к нам, то пусть вам не покажется странным, что ослиность была посажена на небесном престоле при распределении кафедр в созвездиях, которые находятся вверху этого мира и телесной вселенной; ведь осел должен иметь соответствие и представлять в себе самом некоторую аналогию с высшим миром" (Дж. Бруно. Тайна Пегаса. С. 479).

На небесном престоле, захваченном грабительской Иерархией, рядом с губителем действительно появилось животное божество. Это животное, сделавшееся верховным жрецом, и вводит в действие обряды религии зверей, сами по себе являющиеся зверством. Главным священнодействием становится ритуальное убийство. И этот факт свидетельствует о том, что небесная сфера захвачена ложной субстанцией, не имеющей отношения к подлинному божеству солнечных звезд, а сама Земля находится в опасности. Убийство, нареченное священнодействием, было прямо противоположно тому, что рождало святой дух жизни, мало того, это оскорбляло святой дух жизни. Замещение божества, являвшегося отцом людей, животным божеством, означало регресс духовной сферы и воспринималось Иерархией как начало конца Земли. Джордано Бруно как слуга лжепророка пишет обо всем легко и непринужденно, с дерзостью лжепророка, позволяя себе проговаривать даже самые сокровенные и рискованные вещи: