Виктория Прессман - Правда о маяках. Книга тамплиера

Этот мир, человечество, скоро захлебнется в своем мусоре, задохнется в клоаке нечистот… Общество потребления состоит из мусора, отбросов собственного потребления, непрерывное потребление продуцирует непрерывную блевоту, изрыгание нечистот. Мусор спящей человеческой цивилизации… В бурлящей смрадной клоаке плавают и мрут ни в чем неповинные чистые создания… Беззащитные, словно дети, киты и тюлени… Морские котики.. Мусор призваны разгребать чистые души, те, кто аккумулирует свет и перерабатывает тьму нечистоты в кристаллы гармонии и красоты. Все бы ничего, но бремя сие немного тяжко, и снятся белые черви на бачках унитаза.. И распыляя химический детергент видно, что черви все-таки сдохли.

Приземленный, тяжелый физический труд, я поднимаю его до уровня мистерии и творчество – моя музыка, моя книга, их я немного опускаю до уровня реальности, с таким трудом пробивая покров, отделяющий небо от земли и чудо от зримого воплощения.

В самый канун Нового Года я плыла на пароме в Таллинн, мне предстояла неделя зимних каникул. И повернув ненароком голову, я увидела маяк Свеаборга. Остров Суоменлинна посылал приветственные сигналы.

«Где вы были в момент отплытия корабля из западного порта Хельсинки?»

«Конечно же на самой верхней палубе, на сандек, под сине черно белым флагом, развевающимся на ветру.»

«Вы выделялись из толпы?»

«Отчасти, пожалуй, мелкими деталями, и усталым видом. Если не считать того, что я была единственной пассажиркой, вышедшей на палубу в такую ветреную холодную погоду. Ветер буквально сносил с ног.»

«А поточнее, подетальнее.?»

«Куртку я оставила с вещами в баре и таким образом заняла свое место на мягком диване: на этих паромах Стар, Звезда, не предусмотрено просто сидячих мест. Люди сидят на полу, в барах, за игровыми автоматами. Да, я не выделялась из толпы, почти. Наверное, правда, чем больше хочешь смешаться с толпой и стать незаметной, тем больше привлекаешь к себе внимание своей свободой, отчужденностью и независимостью от людей. «Я не с ними, и не против них». На мне были новые темно синие джинсы в обтяжку, свитер со скандинавским орнаментом, купленный в винтажном секонде, на палубе я напялила шапку и держала ее, натянув на уши, чтобы она не улетела с порывами ветра. В маленьком нагрудном кармане куртки сидел Дида, мой новогодний талисманчик, старый дед мороз, купленный в лавке у китайца. Дида не хотел покидать свою родину, Финляндию, но ему пришлось, надо было привезти радость людям и удостовериться, что новый год пришел, встретить его и вернуться. Да, детали, в ухе у меня висела длинная серьга с кошачьим глазом, подарок тбилисских сестер виноделов Тетрадзе.

На пароме на столе в баре для пущей убедительности, что место на диване занято, я оставила открытый новый молескин, мой себе подарок на НГ, а с молескином лежала рядом оранжевая ручка Паркер, купленная летом в Амстердаме. Жаль, что меньше, чем полгода спустя, дорога забрала себе и молескин, и ручку паркер. Забегая немного вперед, расскажу, что это случилось в Кентербери, в отправном пункте Via Francigena, в древнем сердце Англии. Я как-то спонтанно получила в соборе новый креденсиаль и первую печать Пути, и это говорило о том, что вместо запланированного мной отрезка Альпы-Франция пути Святого Иакова, я скорее всего пойду по дороге епископа Сиджерика Серьезного. Все двери древнего пилигримского городка Кентербери радушно распахивались мне навстречу. Меня пустили в собор бесплатно и без очереди. Был понедельник пасхальной седмицы. В соборе я соприкоснулась с истиной, с неискаженной традицией. Фрески в часовне Архангела Гавриила и Свт. Ансельма, свет у его гробницы, крипта собора, свеча новым мученикам, часовня Архангела Михаила на выходе. Что-то, очень напоминающее Нотр Дам. Секулярная Европа чудом сохранила нетронутыми источники древней мудрости и истины. Только вот Нотр Дам горел, и так больно было: то ли предупреждение, то ли предвестие начала конца. Я купила в соборе красное распятие, на нем изображен Сидящий Бог Отец, который обрамляет, обнимает распятого Христа. Еще на одном изображении на этом кресте Бог Отец и Бог Сын сидят рядом, а Дух в виде голубя исходит от Них. Филиокве.

На Троицу в Печорах я видела икону, где все три лица Божества Троицы обращены со вниманием и любовью к праотцу Аврааму. Меня всегда на таких образах ветхозаветной Троицы пугала Сарра, выглядывающая из-за дерева. Примерно так же меня пугал в детстве мультик Халиф аист: в них есть что-то от джалло, ожидание, что плохое вот вот произойдет, тревожная музыка, нагнетание страха.