Александр Уразов - Улыбка господина Хо

– «Не важно», – отвечают тебе и заставляют играть. Что ты будешь делать?

– Ну, если деваться некуда, то буду играть.

– Результат можешь предсказать?

– Если против меня играет хотя бы чуть-чуть знакомый с шахматами человек, то я проиграю.

– Верно. Как ты отнесешься к проигрышу?

– Ну, я заранее знаю, что так случится. Моего желания играть никто не спрашивает. Поэтому к игре я останусь равнодушен, но разозлюсь на тех, кто заставляет меня все это делать.

– Эту бессмысленную работу, которая не дает тебе ни малейших шансов на выигрыш?

– Да.

– А теперь представь, что у тебя не один король, а много фигур. Ты даже не знаешь сколько – настолько их много. У твоего оппонента тоже очень много фигур, их количество ты тоже не знаешь. Шахматное поле бесконечно – по крайней мере, ты не видишь его границ.

– Забавная вышла бы игра! – засмеялся Го.

– Да. Так вот, представь, что ты играешь и стараешься достичь какой-то цели, например, поставить мат чужому королю – это же главная цель шахмат.

– Ну да.

– Но что бы ты ни делал, твой оппонент не дает к нему даже приблизиться. Все твои атаки разбиваются, а фигуры съедаются. Каждое поражение расстраивает тебя, но у тебя еще много фигур, и ты снова и снова берешься за них. И вновь следует поражение. Представляешь?

– Представляю.

– Потом ты вообще забываешь о своей цели – что тебе нужно поставить мат королю. Ты просто помнишь о том, что нужно двигать фигуры. Иногда тебе удается съесть пару чужих фигур, и ты чувствуешь себя от этого счастливым. Но, помимо того, что ты забыл о чужом короле (ну или совсем редко о нем вспоминаешь), ты забыл еще одну очень важную деталь – что ты просто играешь в шахматы. И если ты встанешь из-за этого кажущегося бесконечным стола с фигурами, то окунешься в настоящую жизнь. А пока ты играешь, для тебя очень важно не дать съесть своего коня, слона, пешку. Если съедят ферзя, то от расстройства можно покончить жизнь самоубийством.

– Я понимаю, куда вы клоните.

– Хорошо. Мы с тобой, сидя вот в этих креслах и глядя на заходящее солнце, играем в эти самые бесконечные шахматы. Все, о чем мы разговаривали с тобой, – это наши попытки уйти из-за стола.

– Я понимаю.

– А теперь к вопросу об ассенизаторах. Любая деятельность «обыденного» мира – это действия в рамках установленных правил. Слон должен ходить по горизонтали, а конь – буквой «Г». Пока ты следуешь правилам, для тебя нет выхода. Пока ты живешь игрой, ты не сможешь найти для себя ответ, как сделать так, чтобы, имея одного короля, поставить мат противнику, у которого две ладьи и ферзь.

– Но ответ есть? Или его совсем нет?

– Ты можешь просто смахнуть со стола мешающие тебе фигуры противника и уравнять шансы; можешь сделать себе фигуру, с помощью которой поставишь мат.

Но что такое победа в этом мире? Просто, действуя по его правилам, ты добился какой-то цели, которая не имеет ничего общего с твоими реальными желаниями. И на самом деле твое желание получить новый дом – оно сродни желанию поставить все-таки мат королю противника. Но что тебе даст этот мат? Временное эфемерное ощущение счастья. Потом ты сразу же будешь искать нового короля, которому нужно ставить мат.

И так – всю жизнь. Если судьба сделала тебя ассенизатором, то ты оказался в положении черного короля против белого с поддержкой сильных фигур. Твой вопрос относительно моего желания стать работником данной профессии – это по сути вопрос: «Будете ли вы играть на таких неравных условиях? Сможете ли поставить мат противнику?»

– И что же вы ответите?

– Возможно, если бы я взялся, то смог бы повернуть ситуацию так, что в конце концов моя работа стала бы мне приятна, я бы не испытывал от нее никакого дискомфорта. И даже все окружающие изменили бы мнение об ассенизаторах. Но для этого нужно и правда быть уже очень просветленным человеком. Хотя… – Тут Хо задумался на некоторое время. – Почему бы и нет? Наверное, это было бы хорошим способом вытащить из себя все свои страхи и очиститься от них.

– Так все-таки?

– Думаю, что я бы мог пойти работать ассенизатором, – заключил Хо. – Если я смогу это сделать, это будет означать полную мою свободу от предрассудков «обыденности». Было бы интересно попробовать. В общем, мой ответ: «Вполне вероятно». Ну как?

– Не знаю, мне не верится, – признался Го.

– Чтобы убедить тебя, завтра мне нужно будет пойти и устроиться на новую работу, так? – засмеялся Хо.

– Наверное, да.