Александр Шевцов - Случайные мысли о том, как научиться думать

Язык – это сокращенный до знаков образ мира. Иначе говоря, это тот же образ мира в потенции, то есть не развернутый, но могущий быть развернутым. Раз язык наш может описать и сам мир, и любую ценность мира, и все действия, которые мы можем осуществлять, и всех тех, кто эти действия осуществляет, значит, образ мира в нем присутствует. А значит, присутствует все необходимое для работы разума.

Это очень важно: разум может работать на основе образа мира, а может на основе языка. Эта подмена им легко и естественно принимается. И человечество давно подметило такую возможность и тысячелетиями вкладывало труд в создание лучшего разума. В позапрошлом веке русский языковед академик Щерба проиллюстрировал эту способность разума, создав искусственное высказывание, не имеющее смысла, но легко принимающееся разумом: «Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка».

Щерба пытался на этом примере говорить о том, как работает язык. Как психолог, я вижу здесь не язык, а устройство и свойства разума. Он легко принимает, что может не знать значений отдельных слов, даже всех слов в предложении, но если связи между ними выстроены правильно с точки зрения языка, разум не сомневается в том, что это разумное высказывание.

Эти языковые связи внутри высказывания так же важны, как размер и ритмика высказываний. Благодаря им работа разума вводится в некие рамки, обеспечивающие качество его работы. Следовательно, если мы выделим особое пространство сознания, где соберем особый язык и только правильные понятия о том, как надо думать, мы можем полностью перестроить разум.

Именно это и было сделано тысячелетия назад в Греции, когда Аристотель закладывал основы логики, в Индии, где нечто подобное проделали школы ньяи и вайшешики, и на протяжении Нового времени, когда европейские философы пытались создать чистую философию без психологизма. Все виды логик, а также математика – это все искусственные языки, за которыми предполагается образ мира, чтобы разум мог полноценно работать.

Языки эти ущербные, а скрывающиеся за терминами понятия не развернуты до действительных связей с миром. Поэтому логики по-настоящему и не работают. Но это у философов. Тайные языки профессиональных сообществ работали гораздо лучше, поскольку не брались объяснять весь мир, а всего лишь обеспечивали возможность делать дело, то есть решать разумно те ограниченные задачи, которыми жило сообщество.

Сокращение языка и создание особого пространства, где он работает – явно ценный прием, которому стоит обучиться.

Создание логик и тайных языков, создание любых наук есть примеры создания искусственных пространств сознания с ограниченными задачами и сведенным до знаков образов мира. Знаковые, то есть сокращенные образы мира все равно опираются на настоящий образ мира и исходят из него. Но делают это через слой-посредник вроде научных понятий, выложенных в виде терминов.

Такое сужение образа мира позволяет отсечь все лишнее, включая дополнительные смыслы, накапливающиеся за долгое существование за каждым словом. К тому же для решения частных задач вроде задач какой-нибудь науки, важно не совершенное соответствие действительности, а возможность выкладывать непротиворечивые рассуждения. Единственное условие: эти рассуждения должны быть достаточными по объему, чтобы решать задачи своей науки. Как пример: химия девятнадцатого века не учитывала физику и была верна, пока не дошла до того уровня, на котором без физики больше не может. После этого пришлось раздвинуть рамки науки и создать новый способ рассуждать о химии.

Так, во всех науках стоит задача настолько ограничить объем своего предмета, чтобы он был обозрим, а значит, доступен разумному рассуждению. И рассуждение это было бы непротиворечиво, то есть позволяло находить решения задач науки, в которых нельзя обнаружить ошибок. Отсутствие ошибок в рассуждении считается первейшим признаком верности решения. В действительности, это самообман. Самые непротиворечивые утверждения или суждения логики могут быть ложью или ловушкой, если они не соотносятся с действительностью. Подобные парадоксы на века ставят логиков в тупик, как знаменитые апории Зенона или утверждение: один крестьянин сказал, что все крестьяне врут.

Без психологии логика мертва – это всего лишь языковая игрушка. Но она, как и математика, будит честолюбие ученых, возбуждая надежду, что либо приведет их к овладению магией, либо позволит описать причинный уровень действительности, что равносильно божественности.