Лорена Доттай: Богини, царицы и сестры

Есть, конечно, тексты, – и если вы обладаете чувством различения, вы поймете, что перед вами именно такой текст, – которые являются своеобразными ключами, которые своей энергетикой вскрывают спящие в нас коды. Но это не есть качество любого «эзотерического» текста. И вот тогда вам признак: эти тексты написаны в результате Духотворчества, то есть, совместного творчества человека и Духа. Я не имею ввиду сейчас каких-либо астральных сущностей, которые с радостью вещают в непрочищенные уши… Дух… Подумайте над этим… – Софья замолчала, снова выдерживая паузу. – Вопрос: какова энергетика слова, когда оно рождено в результате слияния человека и Духа?..

Софья по обыкновению отвела взгляд в сторону и сидела так некоторое время, ученики наблюдали за ней с любопытством. Когда она повернула голову к ним, взгляд ее был другим, внутренним, загадочным, она улыбнулась про себя и заговорила:

«В слове этом есть простота и движение вибрации, которая пульсирует и распространяет вокруг себя поля, необходимые конкретному человеку в конкретное время.

Слово – саморазвивающаяся, подстраивающаяся под человека система, которая работает каждый раз индивидуально для конкретного человека.

Слово есть форма, содержащая определенные вибрации, привлекающие к себе внимание тем, что входит в резонанс или не входят в резонанс с полями человека.

Взаимодополняющий характер к слову имеет число. Можно перевести слово в число, в комбинацию чисел.

Это тоже энергетические системы, которые действуют на человека через его зрительные каналы, через кожу, через тело в целом, его поля. Поля чисел входят в резонанс с полем человека или не входят.

Взаимодействие чаще бессознательно, чем сознательно, но в любом случае в материальном мире оно проявляется через результаты. Через изменения в жизни.

Слово проникает к нам через уста Вселенной, которая разговаривает с нами на разных языках. И самый понятный нам – это язык Любви, на котором разговаривает не только Вселенная, но и душа. На этом языке они поют друг другу песни. И все оживает вокруг, когда поет душа».

И Софья замолчала, и ученики сидели притихшие, до тех пор, пока звонок не прозвенел.

– Все, звонок прозвенел, – Софья встрепенулась, – урок болтологии окончен… – она улыбнулась классу, – все вопросы к Эль Шаре. – Софья поднялась с места, взяла сумку и быстро исчезла за дверью, забыв список учеников на столе.

Она так быстро исчезла из класса, что никто и не успел подумать о том, чтоб задать вопросы. Ученики сидели в оцепенении от информации и энергии, большую порцию которых они проглотили за незаметно пролетевшие полтора часа.

– Вот это да! – кто-то из учеников проговорил, и остальные зашевелились.

Выйдя из кабинета, Софья прямиком устремилась к дамскому туалету, она сначала не знала, для чего. Это было спонтанное решение. Ей хотелось спрятаться. По телу ходили энергии, внутри все тряслось, и ей хотелось как можно быстрее остаться одной, чтоб привести себя в порядок, насколько это было возможно.

В детстве, будучи маленькой девочкой, она пряталась в шкафу, точнее, это был огромный шифоньер. В темноте его и тишине было так уютно и тихо и тепло. Она пряталась от людей: люди были слишком резкими и шумными, от них иногда исходили неприятные запахи, иногда они приносили с собой неприятные чувства, она чувствовала исходящие от них усталость, нервозность, злость, страх и очень часто улавливала она исходящее от них чувство одиночества… Ей казалось, что быть взрослой – это значит, быть одинокой. Софья была, как будто, без кожи. Все эти чувства, атмосфера, запахи и звуки входили в нее, словно, нож в масло, и тогда она чувствовала себя уставшей и пряталась в шкафу. А если ей не разрешали посидеть в шкафу, – не желали идти на поводу у капризного ребенка, – она падала временами в обморок от переизбытка «впечатлений».

Но в академии не было таких больших шкафов и шифоньеров, где можно было спрятаться, да и атмосфера здесь была другая, не «обморочная», потому Софье было не совсем понятно, что с ней происходит. Она стояла, низко склонясь над раковиной, и умывалась холодной водой, точнее, она не умывалась, а плескала в лицо ледяную воду, и в этот момент в дамскую комнату вошла Селина.

– Как прошла лекция? – спросила она.

Софья не удивилась вопросу, ведь Селина знала о лекции, но было непонятно, почему после обеда Софья с Кати должны были ее замещать на рисовании, когда та была в школе. Софья выпрямилась, повернула мокрое лицо к Селине и заговорила: