Джон Рэтклиф: Роковой бриллиант дома Романовых (Курьер царицы)

Джон Рэтклиф

Роковой бриллиант дома Романовых

(Курьер царицы)

Роман

I

В это утро - дело происходило в первых числах ноября - свергнутая с престола императрица всероссийская Александра Федоровна, вопреки обыкновению, вошла в комнату своего августейшего супруга. Николай II как раз в это время завтракал со своей старшей дочерью великой княжной Ольгой Николаевной в своем рабочем кабинете. Серое небо грязным одеялом окутывало Тобольск.

Лишенный трона император поднялся и поспешил навстречу своей супруге.

- Моя дорогая, - сказал он, употребляя ласкательное слово давно минувших дней, - что случилось?

Императрица с выражением безнадежности тяжело опустилась на стул. Камердинер императорской четы Чемодуров быстро подсунул ей скамеечку под ноги. Ему показалось, что с императрицей опять случился один из тех припадков душевного потрясения, которые со времени смерти Распутина и последующих ужасных событий случались все чаще и чаще.

- Пропал голубой Могол, - сказала императрица. В ее глазах светилась пустота. Они совершенно выцвели от страдания и распухли от слез.

- Голубой Могол, - тихо повторил император. - Может быть, ты попросту потеряла его?

Императрица гордо откинула голову. Ее движения стали страстными и порывистыми.

- Ника, как ты можешь подумать так обо мне... Самый дорогой бриллиант царской сокровищницы был зашит в моей шубе. Анна Демидова сделала это в моем присутствии. Каждый день я ощупывала камень. Каждый день, Ника!

Императрица внезапно разразилась рыданиями и встала, высоко подняв сложенные, как на молитве, руки.

- Ты знаешь, Ника, что означает пропажа этого бриллианта? Екатерина II отняла его у Елизаветы Воронцовой, которая, в свою очередь, получила его от своего возлюбленного императора, Петра III. Вскоре после этого Алексей Орлов задушил законного императора. Александр II подарил его княгине Екатерине Михайловне Юрьевской. Она отказывалась принять этот подарок от своего царственного друга, потому что ей была известна история голубого Могола. Несколько часов спустя император был разорван брошенной бомбой.

Император Николай улыбнулся. Он держался все так же спокойно, как тогда, в Царском Селе, до того, как Керенский отправил его в ссылку в Тобольск.

- Не следует верить в такие вещи. Наша жизнь в руке Божией. Никто не затевает против нас ничего дурного.

Императрица, жалко съежившись, заплакала.

- С тех пор, как Распутин убит, - несчастьям нет конца. Каждое утро мой взгляд останавливается на портрете Марии Антуанетты, которую ведут на эшафот. С какой радостью я пойду на смерть за вас, мои дорогие! Только не это мучение... это ожидание... страх... Чего только я ни вынесла в последние годы. Каждый день встают тени несчастья! Это уже чересчур...

В этот момент вошел дежурный офицер. Императрица осушила слезы. Каждый из тех, кто, кроме членов ее семьи, окружал ее, был либо шпионом, либо беспощадным врагом.

Великая княжна поцеловала руку своей матери.

- Капитан флота фон Бренкен просит разрешения быть принятым, - доложил офицер, прежде служивший в лейб-гвардии стрелковом полку.

- Попросите его войти, - воскликнул царь.

Царица улыбнулась, все еще сквозь слезы.

- Верный слуга, - тихо шепнула она.

Офицер пропустил Вольдемара фон Бренкена. У этого балтийца гордое лицо солдата. Его серые глаза глядели ясно и бесстрашно. У него не было ни выдающихся скул славянина, ни утонченных черт лица петербургского гвардейского офицера. Он производил чисто немецкое впечатление.

- Капитан, - радостно сказала царица, быстро поднимаясь. Ее глаза светились сердечностью и теплотой. - Как вам удалось проникнуть к нам?

Молодой морской офицер расправил плечи.

- Я приехал с фронта, ваше величество. Перемирие протянется не долго. Немцы прочно обосновались в Риге. Разведка доносит о подготавливающемся наступлении на Киев.

- А Керенский? - затаив дыхание, спросил царь. - Мир не должен быть заключен раньше, чем последний немецкий солдат не покинет русскую землю!

- К сожалению, ваше величество, войска ненадежны. Разложение фронта, вследствие большевистской пропаганды, сделало очень большие успехи. Керенский не находит в себе силы выступить против Ленина. Ему приходится расплачиваться теперь за то, что в августе он объявил Корнилова изменником родины.

- А что вам известно о бравом генерале? - спросила царица.