Рубен Тер-Абрамян - гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке

Федор, с важностью сел на заднее сидение не закрывая двери. Прикурив сигарету, Бабочков направил свой взгляд на выход из здания, и по всему его виду чувствовалось его нетерпение поскорее увидеть Катю, разбавленное желанием того, чтобы проходящие мимо люди видели бы его, Бабочкова, важно сидящего в шикарной машине с личным водителем, и завидовали бы ему.

Катя хотела восстановить плотность своих сетей, и, поэтому, специально оттягивала выход из здания, т.к. знала, что ожидание усилит страсть Бабочкова. Она знала, что когда человек ждет, то время для него тянется крайне медленно, и оно позволит ему рисовать в своих мыслях те образы, с помощью которых он станет податливым в ее руках.

Федор все больше и больше беспокоился – Может, я обидел ее, тем, что не дождался, пока она соберется – подумал он, доставая визитку Кати. Чуть поколебавшись, он набрал ее номер

– Ало, кто это? – замурлыкала в трубку Катя.

– Катенька,…это я….Федя…

– Кто?!

– Ну я,….Бабочков, я вас жду в машине.

– Ах… Федор Иванович… простите, не узнала вас по телефону. Извините, что задержалась, мама звонила. Я уже спускаюсь, не беспокойтесь.

– Ничего страшного Катенька, я жду – ответил Бабочков с завороженной улыбкой.

Ну вот, все в порядке – с самодовольной ухмылкой подумала Катя – зря я волновалась, что он сорвался. Все легко. Нужно его заставить еще подождать. Чем бы заняться, пока он ждет? Разложу как я пасьянс, а потом спущусь.

Бабочков ждал уже минут двадцать. Сидя боком в машине, с открытой дверью и опущенным стеклом, он нервно постукивал ногой по асфальту, опершись локтями на окно машины, всматриваясь во всех входящих и выходящих из здания. Неожиданно, его глаза озарились радость, он увидел, как Катя выходит из здания.

Она шла к машине, уверенной походкой женщины, знающей, что проходящие мимо мужчины провожают ее взглядом. Недалеко от нее остановилась машина, из которой вышел молодой человек приятной внешности – вот удобный случай породить в нем ревность и еще больше усилить сети – подумала она.

– Привет Сашка, ты где пропадал, давно тебя не было видно – сказала она так, чтобы Бабочкову был слышен их разговор, и, наблюдая за взглядом за Федора поцеловала молодого человека вышедшего из машины.

Она видела, как радостная улыбка Федора исказилась в гримасу ребенка, у которого отняли игрушку.

– Привет Катька, какая ты сексуальная сегодня, впрочем, как и всегда. Поужинаем сегодня?

– Извини, не могу, дела – ответила она, и, поцеловав его на прощание, грациозной походкой двинулась к машине.

– Федор Иванович, я надеюсь, не доставила вам неудобства? – улыбнулась она завораживающей улыбкой.

– Что вы, Катенька, я наслаждался солнечным днем, никаких неудобств, я никуда не спешу.

– Ну, раз вы не спешите, может, угостите меня ужином? – заигрывающим тоном спросила Катя – Я как раз собиралась где-нибудь поесть.

– С удовольствием – обрадовался Бабочков – а куда вы хотите?

– Тут поблизости есть одно местечко. В «…» Славик – сказала она небрежным, чуть приказным тоном.

По пути в ресторан и на месте, она опять применяла тактику заманивающих действий с переменной. То, она, чуть приблизившись к нему, почти шепотом говорила ему что-то незначительное, а когда Бабочков начинал проявлять ответное, то всеми своими действиями показывала, что он ее не правильно понял. Федор реагировал на ее приманки именно так, как она и предполагала, что очень ее радовало и тешило ее самолюбие.

Бабочков же, опять, позабыл все предыдущие мысли и ощущения и, был поглощен только тем, что Катя, то ему кидала как подачку, то отнимала, что приводило в движение бурю в его ощущениях и мыслях, как отлив и прилив, очень быстро сменяющих друг друга.

Моментом, он получал заветный плод, висящий очень высоко, до которого он уже не верил, что может дотянутся, неожиданным снижением ветки на такое расстояние, что встав на цыпочки, он может дотянутся до него, что вызывало в нем ажиотаж предвкушения, заслоняющий весь остальной мир от его взора. Но, в момент, когда он уже прикасался к нему и хотел сорвать его, почувствовать его вкус, ветка резко поднималась на недосягаемую высоту, ту же, или выше, что производило в Бабочкове эффект, подобный тому, если в разгорающийся огонь выплеснуть большое ведро воды. В этот момент он оставался обескураженным, обманутым самим собой, недовольным. Подобно шипению и дыму залитого водой огня, который только что разгорелся и, уже наслаждался пожиранием тех сухих дров, что ему дали на поглощение. И вдруг, неожиданно, его трапеза была прервана инородным, враждебным ему веществом, которое он, не способен победить, находясь с ним в равных условиях. Но, после пары повторяющихся подачек Кати, Бабочков, уже ожидал, что ветка опять может опустится, что было подобно огню, который почувствовав, что воды было не так много, как ему показалось, осторожно начинает разгораться заново, сначала с опаской, что последует еще одно ведро, но, по мере разгорания (опускания ветки) опять забывает о произошедшем.