Рубен Тер-Абрамян - гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке

Трчунов сидел в своем кабинете и слушал все происходящее в машине. Он заблаговременно установил жучки в машине и в кредитной карте Бабочкова, чтобы по возможности, быть максимально в курсе того, что происходит с Федором. Дмитрий, также видел, через скрытую камеру установленную в кабинете Бабочкова, что с ним происходило в момент, когда он остался наедине с самим собой. Он не знал, какие именно мысли посетили Федора в тот момент, но угадывал их направленность, что не могло его не радовать, т.к. в Бабочкове уже чувствовалось, что росток начал пробиваться.

То, что происходило в машине, одновременно и радовало его, т.к. он предполагал то, чем это закончится, в конечном счете, неожиданно для них обоих, и что это может вызвать и у Кати и у Бабочкова те мысли, которые могут пробить серое полотно уверенности в данном виде того, что они считают реальностью. – Он очень быстро схватил идею того, что нужно осознать себя самого – думал Трчунов – хоть и не подал виду, хотя он сам этого пока не понимает. Конечно, то, что управляло Бабочковым в течении стольких лет будет сначала часто проявляться в нем, а позже, намного реже, если он будет наблюдать за собой, и увидит истинное лицо того, кого он ассоциирует с собой…..

А самое главное чувствуется, что его внутренний ребенок еще не умер, и он еще способен, хоть ненадолго воссоздать состояние искреннего счастья, не зависящего ни от чего внешнего. Если провидение послало этого именно мне именно в этот момент, то я искренне верю, что смогу ему помочь. Правда, в нем, на данный момент, сейчас, когда он едет с Катей в машине, действует только то, что ему навязали… Вот и сейчас, им полностью управляет похоть и тщеславие, в сообществе с неуверенностью в себе, хотя он и не знает пока об этом себе… А Катя, наоборот, предельно уверена в себе, вернее в том, что она считает собой, и считает это своим преимуществом, что опять же дает пищу ее тщеславию… И оба они не могут увидеть, что играют по правилам игры, смысл которой, если они его вдруг увидят, вызовет в них ужас. Ведь это даст им осознание того, что все происходит без их участия. Что вместо них действует что-то извне внедренное, которое они со временем стали считать собой и полностью приняли его власть, отдав ему бразды правления.

Единственным игроком в этой игре является его величество эго, поселившееся почти в каждом, из живущих на этой планете. И, которое, играя с самим собой и в своих целях, через разные свои вместилища, принимает в них различные обличия, те, которые удобны ему в данный момент времени. Обличия же его имеют самую отвратительную сущность, но внешняя их форма кажется этим несчастным прекрасной, т.к. они видят его через очки с искаженным стеклом, которыми это мерзкое проявление снабдило каждого, тем самым, обезопасив свое существование.

Фундаментом же, почвой, на которой выросли эти отвратительные обличия, являются страхи и зависимости от того, кем они хотят, чтобы их видели другие, по одному из сценариев предложенным игрой, и различных вариантов зависимостей порожденных страхом завтрашнего дня, подогреваемого воображением. Воображением, которым опять же управляет их же страх, рисуя в нем страшные образы того, что может произойти, если они не будут делать того, и не будут иметь этого.

Фундамент обильно снабжает эти обличия энергией, приводящей их механизм в движение, вынуждая людей действовать в их целях, отдавая их личную энергию этим проявлениям эго.

Как много обличий имеет этот тиран, который на самом деле является маленькой надоедливой мошкой – жадность, алчность, тщеславие, гордыня, надменность, презрение, высокомерие, подобострастие, самоуничижение, низкопоклонство, чинопочитание, зависть, трусость, лживость по отношению к себе и окружающим, лень, ревность, похоть, агрессия, неприятие, корысть, приспособляемость… еще много чего можно добавить к этому отвратительному списку…

Но, при этом, на словах, люди порицают эти мерзкие проявления, превращающие человека в механический автомат, действующий без участия их истинной сути, в котором нет ничего человеческого. А в том же, что они называют обыденной жизнью, они видят эти проявления эго только в других, и только в тех случаях, если образ этого другого не соответствует их сценарию. Сценарию того, кем бы они хотели бы быть, и чем бы они хотели бы обладать. А уж в себе они вообще не хотят ничего замечать. И с помощью очков, через которые они видят все происходящее перевернуто, эти проявления воспринимаются ими как достоинства, которыми они очень гордятся. Гордятся исходя из того, что они приобрели их с помощью выработанного, навязанного рефлекса, который они называют громким словом опыт. Видят же они этих мелких надоедливых мошек, эти отвратительные автоматические проявления, с помощью своих «чудных» очков, которые показывают им этих мошек, как огромного слона, которого они не в состоянии победить. А по сути, они могут легким движением руки отогнать ее навсегда, но не делают этого, т.к. не верят в свои силы.