Алекс Гонсалес - Веселое искусство смерти. Живой Мультиверсум

Интересно, что многие ученые и маги на других планетах — официально и неофициально — пытались повторить древнерусский эксперимент, но все попытки окончились неудачей.

Конечно, после Великого Исхода были сочинены и вбиты в головы официальные версии произошедшего (вначале даже галактическое руководство было введено ими в заблуждение). Мол, случилось восстание заключенных, которое было подавлено, однако в результате непредвиденной аварии на Центральном Охренителе (извините за этот термин, но на современном языке название «Планетарного устройства квазимеждужизненной трансформации» звучит именно так) произошла необъяснимая аннигиляция большой массы духовных сущностей, которые, вероятнее всего, провалились в один из недоступных нижних миров...

У всех оставшихся на Трайке заключенных память была тщательно стерта. Праатланты, неожиданно для себя, обнаружили, что на планете стало просторней, а сами они поглупели настолько, что на некоторое время впали в религиозно-мистический фанатизм...

Однако эту часть истории мы пока оставим в стороне, вновь обратившись к автобиографической прозе Гонсалеса.

Где-то на Северо-Западе России,

70-е годы ХХ века

Успокоиться и расслабиться оказалось совсем непросто. Мешала идиотская, ставшая за долгие годы привычной тяга к жизни. Еще мешали холод и давление воды; особенно неприятно сдавливало голову. Проволока, которой скрутили руки и ноги, также не добавляла комфорта. Но самое неприятное началось, когда тело коснулось дна: мысли, образы, сцены, полные эмоций и желаний, ошметки случайного словесного мусора взметнулись и закружились в сознании, словно палые листья, подхваченные злым осенним ветром.

Рано или поздно это должно было случиться. Такова судьба ведуна-конспиролога во все времена. Слишком долго ему удавалось ходить по самому краю пропасти. И, в конце концов, он зашел слишком далеко... Правда, он все же ожидал долгих разбирательств, игр в правосудие, попыток вытащить из него какую-нибудь дополнительную информацию об Артефакте, предложений сотрудничества... А получилось вот как! Удар по голове в темном переулке, путешествие в багажнике автомобиля в виде бесчувственного тела и недолгий полет с моста в пахнущую мазутом быструю и глубокую реку.

Интересно, не успел ли он разучиться умирать? Было бы весьма огорчительно! Ему следовало держать себя в форме. Ну ладно. Сколько бы времени ни прошло, Ключ должен сработать. Всего одна фраза, сопровождаемая щелчком... Проклятие! Руки оказались перетянуты настолько плотно, что он не мог щелкнуть пальцами.

Так. Ничего страшного. Есть еще пара минут. И есть тайная арийская техника, которой он овладел пять лет назад во время последней экспедиции в Шамбалу. Медленно выпустить воздух через нос (рот надежно залеплен скотчем), выдыхая одновременно и через поры кожи — всей поверхностью тела. Теперь вдох — уже без участия легких, через как будто увеличивающуюся в размерах, ставшую почти неощутимой поверхность тела... Исчезло давление воды, боль — осталась иллюзия, что тело растет, растворяется в окружающей его воде, а заодно растворяются и все ощущения... Выдох... Сердце бьется все медленнее... Небольшое головокружение вместе с усиливающимся чувством блаженства. Вдох, плавно перетекающий в выдох... Получилось! Выдох ушел в никуда вместе с последними ударами сердца. Тьма расступилась — в бескрайнем сияющем пространстве медленно блекли краски одной из мириад причудливых многоцветных конструкций, связанной тысячами светящихся нитей с другими такими же.

Здесь задерживаться нельзя. Дальше!

Вот уже в светящемся тумане показались яркие огоньки спешащих к нему на выручку братьев из Ордена Еретиков. Как и положено — двенадцать. Вместе они уйдут туда — к бесконечному Зеркалу, к бесконечному Выбору...

— Я не спрашиваю, насколько прочно вы его связали. Меня не интересует, был у него пульс или нет... Я хочу знать, почему вы, пока он был без сознания, не отрезали ему голову и не вырезали сердце, как я вам приказал?!..

— Шеф, мы все же не мясники... Не беспокойтесь, он не вернется! Со дна реки еще никто не возвращался.

— Он не вернется. Но кто мне даст гарантию, что не придет кто-то другой... Впрочем, даже в случае выполнения всех процедур полных гарантий нет.

Последние слова прозвучали совсем тихо. Усталый человек сидел сгорбившись над необъятным письменным столом, обтянутым классически зеленым сукном, и уже не грозно, а как-то обреченно смотрел на двух стоявших перед ним рослых молодых людей в одинаковых серых костюмах. Сами молодые люди — столь же одинаковые, как и надетые на них костюмы — более всего напоминали провинившихся школьников в кабинете директора.