Алекс Гонсалес - Веселое искусство смерти. Живой Мультиверсум

— Нисколько я не жалею. На самом деле и поделом Ему.

Алекс сурово сжал губы и, помолчав немного, продолжил:

— Вторым законом будет закон внутреннего самодвижения противоположностей. Чтобы мир не слился в Одно, его должно что-то поддерживать. Поэтому все в мире двойственно в движении. Вот так обозначают это китайцы.

Алекс слегка подправил рисунок окружности, разделил ее волнистой линией, затем еще дополнил, заштриховав одну половину так, что в итоге получился широко известный китайский символ Инь-Ян, состоящий из двух, кружащихся в вечном танце, «рыб» — черной и белой.

Символ Тай-Цзи («Великий Предел», «Инь-Ян»)

— Из таких круглых кирпичиков состоит все в этом мире.

— То есть все находится в постоянном движении?

— Да. Чтобы мир оставался устойчивым, он должен содержать непрерывное движение и перетекание одного в другое.

— Но как это возникло и что заставляет это двигаться?..

— Лучше бы спросил, что мешает. То что ты видишь — бытие и небытие. Бытие естественным образом подразумевает небытие, значит, и окружено им, а небытие точно так же окружено бытием. Так же естественно, что бытие отталкивает небытие и притягивает бытие, находящееся вне его, за пределом небытия. Со стороны небытия то же самое. Но ни то, ни другое не в состоянии достичь желаемого, поскольку погружены в отсутствие себя всюду, где их нет. Бесконечное стремление порождает бесконечное движение. Так оно и работает. А вот как возникло?.. Для ответа придется понять, откуда взялось бытие. На этот вопрос, боюсь, я тебе сейчас не отвечу.

— Ты сказал, есть что-то мешающее движению...

— Да! В этом одна из главных фишек нашего мира, и любого мира, наверное, тоже. Ведь если такому движению не мешать, то скорость его должна стать бесконечной. Кстати, тут ведь не просто вращение. В стремлении достичь-преодолеть происходит увеличение-уменьшение и перетекание из одного в другое. Я думаю, если бы не было третьей стороны — силы, мешающей, словно сила трения или инерции, этому движению, — то бытие-небытие мгновенно аннигилировали бы, и все исчезло. Возможно, когда-нибудь это случится. Когда уйдет третья составляющая.

— Что же это такое? Да... тут еще неувязка. При трении выделяется тепло. Да и при любом взаимодействии должна быть энергия!

— Никакой неувязки! Все так и есть. Третья сторона — это Бог. Наверное, изначально он и создал бытие. Хотя непонятно из чего. Вероятно, из самого себя. Или его создали... Впрочем, это сейчас не важно. Так или иначе, после возникновения бытия-небытия он попал в этот капкан, оказавшись между ними. А где ему еще быть? Больше-то ничего нет. Сейчас мне пришла мысль: может, бытие-небытие — это две стороны души Бога? Поэтому он и страдает так. А выделяющаяся в результате торможения движения энергия используется им для непрерывного творения. Куда-то же ему надо ее девать, в самом деле? Куда-то отводить от самого себя — чтобы не сгореть? Людей он творит по своему образу и подобию — поэтому люди так двойственны. И вынуждены принимать на себя часть его страдания. И умирать... А Бог... или правильнее — Дьявол-Творец, пребывающий в Огне изначальной энергии?.. Да! Как же раньше мне не приходило в голову, что Дьявол и Бог...

— А ну пошли вон отсюда, наркоманы чертовы! И не смейте поминать имя Божие всуе! Сколько мне вас тут терпеть? Ищите другое место, чтобы долбаться!..

Крик поднял хозяин закусочной Фред. Он еще некоторое время разевал пасть, изрыгая проклятия, и, в качестве решающего аргумента, помахивал увесистой бейсбольной битой. Затем он видимо сообразил, что при всем желании подросткам отсюда не выйти — его туша загораживала единственный проход — разве только прыгнуть вниз. Тогда Фред, не переставая ругаться, неуклюже попятился. При этом его огромный живот колыхался, а с потного красного лица метали молнии маленькие злобные глазки. Блюстителю порядка и противнику богохульств не хватало только маленьких рожек для полноты образа...

Когда мальчики проходили мимо, Фред попытался пнуть Алекса, но тот словно бы и не заметил его движения. В результате Фред нелепо взбрыкнул ногой в пустоте и чуть не свалился с обрыва, потеряв равновесие. В последний момент он ухватился за плечо зазевавшегося Адама. Сфокусировав на нем свой взгляд, Фред рявкнул:

— Эй, да я тебя знаю! Ты сын сумасшедшего старого алкоголика Джона Блумера! Яблочко от яблони недалеко падает!