Юрий Серебрянский - Воинская магия и гипноз

А после этого заговора обязательно повтори три раза:

«Христос воскресе, ад пленися и проклятая сатанинская сила победися, и впредь адовым замкам не отмыкиваться и вратам не отваряться, и так же бы впредь на мне, рабе божьем (имя), тем злым лихим притчам, скорбям и болезням, щипотам и ломотам и 12 проклятым Иродовым дщерям, злой лихорадке: листопухе, лопухе, коршухе, комухе, коркуше, пухоте, хрипоте, ломоте, ломихе, знобихе, гнятенице, огневице, трясовице и всякой вражьей неприязненной силе, и всякому мечтанию, сатанину угодию, в век по веку, отныне и до веку; уповающих на Господа Бога Саваофа, Спаса нашего Иисуса Христа, Сына Божия, Царя Небеснаго, сотворившего небо и землю, Белый Свет, луну Божию и Красное Солнышко, утреннюю зарю и вечернюю, млад-светел месяц и частыя звезды, и птицы небесныя, и рыбы морския, и праотца Адама и бабку Еву, и всю тварь небесную, Истинному Господу Богу Саваофу и Спасу нашему Иисусу Христу, Сыну Божию, Царю Небесному, и его непобедимой, непостижимой и Божественной Силе — слава и держава, честь и поклонение; да все возрадуемся! В век по веку, отныне и до веку, всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь!»

«На море на Окиане, на острове на Буяне, лежит бел-горюч камень Алатырь, на том камне Алатыре сидит красная девица, швея мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, рудожелтую, зашивает раны кровавые.

Заговариваю я раба Божьего (имя) по порезу. Булат, прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань».

«На море на Окиане,

На острове на Буяне,

Стоит дуб ни наг, ни одет.

Под дубом сидят тридевять три девицы,

Колят камку иглами булатными.

Вы, девицы красные: гнется ли ваш булат?

Нет! Наш булат не гнется.

Ты, руда, уймись, остановись, прекратись.

Слово мое крепко!»

«На море на Окиане, на острове на Буяне, на полой поляне светит месяц на осиновый пень, во зеленом лесу, во широком долу. А около пня того ходит волк мохнатый, а на зубах у него весь скот рогатый, а в лес волк тот не заходит, а в дол волк не забродит. Месяц-месяц — золотые рожки! Расплавь пули, предназначенные мне, притупи ножи, да измочаль дубины. Напусти страх на зверя, на человека и змею, чтобы они серого волка не брали и теплой с него шкуры не драли.

Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской».

«Летел орел из-за Хвалынсксго моря, разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул Громову стрелу во сыру землю. И как отродилась от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы полымя, и как выходила грозная туча, и как поливал сильный дождь, что им покорилась и поклонилась селитра-порох, смирным-смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня раба божьего (имя) и моего коня искры и пули не пробивали, тело мое было бы крепче белого камня. И как от воды камни отпрядывают, и пузыри вскакивают, так бы от ратных орудий пролетали бы мимо меня пули и осколки. Слово мое крепко!»

«За дальними горами есть Окиан-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от Востока до Запада, завещает и заповедывает тот пастух своим детям: железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, пищалям и стрелам, борцам и кулачным бойцам, больной завет:

Подите вы — железо, каменья и свинец, в свою мать — сыру Землю от раба Божьего (имя), а дерево к берегу, а перья в птицу, а птица в небо, а клей в рыбу, а рыба в море, сокройтесь от раба Божьего (имя). А велит он: ножу, топору, рогатине, кинжалу, пищалям, стрелам, борцам, кулачным бойцам быть тихим и смирным.

А велит он: не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали, а велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, рубаха и шапка крепче панцыря и кольчуги.

Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычи крепки, так мои словеса метки».

«Выкатило красное солнышко из-за моря Хвалынскаго, выходил месяц из-под синя неба, собирались облака из далека, собирались сизы птицы во град каменный, а в том граде каменном породила меня мамочка родная (имя), а рожая, приговаривала: будь ты, мое дитятко, цел и невредим, от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов: бойцам тебя не требовать, ратным орудиям не побивать, рогатиною и копием не колоть, топором и бердышем не сечь, обухом тебя бить — не убить, ножем не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить, а быть тебе перед ними соколом, а им дроздами. А будь твое тело, крепче камня, рубаха, крепче железа, грудь, крепче камня Алатыря; а будь ты в доме добрым отцом, в поле молодцом, в рати удальцом, в Миру на любование, на брачном пиру без малого ухищрения, с отцом-с матерью во миру, с женою во ладу, с детьми в согласии. Заговариваю я свой заговор матерним заповеданьем; а быть ему во всей, как указано, во веки ненарушимо. Рать могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему превозмог».