Джеймс Редфилд - Селестинские пророчества

– А в чем заключается наша тревога?

– Вернитесь в те времена. После того как при помощи научного метода не удалось сформировать новое представление о Боге и предназначении человечества, отсутствие уверенности и смысла оказало глубокое воздействие на западную цивилизацию. Необходимо было предпринять что-то еще, чтобы получить ответ на наши вопросы. И тут мы пришли к решению, которое казалось весьма логичным. Мы посмотрели друг на друга и решили: «Ну что ж, раз наши исследователи еще не вернулись и не поведали о том, где мы поистине стоим в духе, почему бы нам пока не обустроиться в новом мире. У нас, несомненно, уже достаточно знаний, чтобы воспользоваться ими для своей собственной пользы, так почему бы пока не потрудиться и не повысить жизненный уровень, чтобы обезопасить себя от превратностей судьбы?»

Добсон усмехнулся:

– Вот этим мы и занялись. Четыре столетия назад! Взяв дела в свои руки, мы избавились от чувства неуверенности, сосредоточились на освоении Земли и использовании ее запасов для улучшения своего материального положения. И только теперь, на пороге следующего тысячелетия, мы в состоянии понять, что же произошло. Наша сосредоточенность на материальном со временем переросла в озабоченность. Мы полностью потеряли себя в созидании мирской, экономической безопасности взамен утраченной нами духовной. Вопрос о том, зачем мы живем, что за духовный процесс происходит здесь на самом деле, был мало-помалу отставлен в сторону и вовсе забыт. Добсон пристально посмотрел на меня, а потом проговорил:

– Борьба за существование, причем за существование с все большим комфортом, захватила нас настолько, что нам стало казаться, будто в этом, и заключен смысл жизни, и мы понемногу стали забывать о первоначально поставленном вопросе… Мы забыли, что до сих пор не знаем, зачем мы существуем.

Из иллюминатора был виден раскинувшийся далеко внизу город. Судя по маршруту полета, это был Орландо в штате Флорида. Насколько геометрически правильно расположение улиц и проспектов, насколько рассчитано и упорядочено все то, что построено человеческими руками! Я взглянул на Добсона, который сидел с закрытыми глазами и, казалось, спал. Он битый час рассказывал мне о Втором откровении, потом принесли обед, мы перекусили, и я поведал ему о Чарлин и о том, почему решил отправиться в Перу. После этого мне захотелось посмотреть на гряды облаков и поразмышлять над тем, что он рассказал.

– Ну, и что вы об этом думаете? – неожиданно спросил мой сосед, повернувшись ко мне с сонным видом. – Уяснили для себя Второе откровение?

– Не уверен.

– А нет такого ощущения, что вам стало более ясно будущее рода человеческого? – Кивком он показал на остальных пассажиров. – Видите, насколько все озабочены? Сегодня многому находится объяснение. Ведь у нас не так мало знакомых, настолько одержимых работой, что они страдают от этого болезнями и стрессами, но остановиться не могут? Им не остановиться потому, что в повседневной рутине есть возможность забыться, свести жизнь к одним практическим соображениям. Они так и поступают, чтобы не вспоминать о терзающих их сомнениях относительно того, зачем они живут.

– Второе откровение раздвигает временные рамки нашего понимания истории, – добавил он. – Оно позволяет сформировать такой взгляд на цивилизацию, который не был бы ограничен современными представлениями, а основывался бы на опыте всего тысячелетия. Из Второго откровения становится очевидной наша озабоченность, и это дает возможность стать выше ее. Вы только что испытали на себе расширение исторических горизонтов. Теперь понятие «сегодня» стало для вас шире. Глядя на людей, вы теперь сумеете ясно различить одержимость и невероятную озабоченность развитием экономики.

– Но что в этом плохого? – возразил я. – Это как раз то, что сделало западную цивилизацию великой. Добсон громко рассмеялся:

– Конечно, вы правы. Никто и не утверждает, что это плохо. По сути дела, в Манускрипте говорится, что эту озабоченность материальным необходимо пережить как стадию развития человечества. Однако мы потратили достаточно много времени на обустройство в этом мире. Пора прийти в себя от этой вечной обеспокоенности и вернуться к первоначальному вопросу. Чем обусловлена жизнь на этой планете? Зачем все-таки мы здесь?

Я долго смотрел на него, а потом спросил:

– Вы считаете, в остальных откровениях даются ответы на это?

Добсон склонил голову набок: