Татьяна Калистратова - Темная сторона России

— Обратной дороги у вас нет, на леший след! — внезапно раздался за нашими спинами голос.

Мы разом обернулись и увидели деда Михала и Дмитрия — того пятидесятилетнего мужика.

— Это еще почему? — озадаченно спросила Ленка.

— Дерево срубишь — обратно не поставишь, — загадочно произнес дед. — Шаль энту из головы выкиньте. С ружьишком я своих детей измальства управляться учил. Да и слова такие знаю, не выпустят вас. А если попытаетесь все же уйти, будет для вас здесь ниЬа taho. Гиблое место, по-нашему.

— И что, нам теперь пропадать здесь с вами в вашей глухой деревне, о которой только несколько человек знают?! Да мы сейчас сюда МЧС вызовем! — завелся Никита.

— Зачем пропадать? Живите с бабами, детей рожайте, в общих делах помогайте и худого никому не делайте. А что до эм-че-эс. Не знаю, что это такое, но ваши машинки с цифирями я забрал и изничтожил. Не найдет вас никто, дай в Нойдале вам все неправильно обсказали — не знают они, где деревня. Байки там одни. И с воздуха нас не видно. Так что, ребятушки, не кипешитесь, а из деревни вам дороги обратной нет. Не верите — можете завтра по утречку попробовать уйти.

— А мне с Еленкой нельзя, — растерянно отозвался Никита, — у меня дома своя семья есть. И сын только родился.

— Здесь теперь твой дом, — жестко проговорил дед Михал. — Или ты с моей Еленкой жить будешь, или вообще не жить, для общего покою. А то заладили, что дребезда: домой да домой! — Дед махнул рукой и в сопровождении Дмитрия скрылся за углом.

— Бля-а, — протянул Юлик, — вот попали, а. И что теперь делать?

— А хрен его знает! — Мишаня резко провел ладонью по лбу, сбрасывая челку. — Может, к знахарке нам всем сходить? Ну, типа про судьбу разузнать и все такое прочее? Заодно, может, и дорожку по кусочкам соберем. Давайте?

— А что делать, давайте хоть так. Хоть какое-то дело, чтоб что-то выяснить. — Йолка погладила Мишку по накачанному плечу и, поднимаясь, сказала: — А теперь давайте спать. Утро вечера мудренее!

Прошло три дня — скучных, тоскливых, в ожиданиях, а утро четвертого началось с треша. Потому что первое, что мы сделали, это вытащили Ленку из веревочной петли.

Квелые, мы около семи утра вышли к столу и, уже попивая свежее молоко, услышали вдруг грохот, а потом дикое мычание и блеяние. Все вскочили и ринулись на шум.

— Это в хлеву! — крикнула Еленка.

Мы влетели в хлев и увидели: к верхней балке привязана веревка с петлей, внизу — рассыпавшаяся пирамида из поленьев. А в петле — наша корчащаяся Ленка!

Первым сориентировался дед — подскочил и перерезал сдавливающую горло веревку ножом.

— С ума сошла, идиотка! — орал Никита.

— Леночка, как же так? — вопрошал Юлик.

— Ой, бля... — вырвалось у нас с Йолой одновременно.

— Что это ты удумала, Леночка, совсем невмоготу тебе стало? Так нам тоже не сахар, — запричитал Юлик.

— К знахарке! — скомандовал дед.

Буквально минут через пять мы были у домика на опушке.

— Девку вашу вылечу! — сказала тетка из баба-ягиного домика. — А сейчас идите все. К вечеру придете, проведать. А ты, старый, — глянула она вдруг на Михала исподлобья, — недоброе удумал. Отступись, не бери греха на душу.

Дед ничего не ответил, только резко развернулся и вышел, шарахнув со всей дури дверью.

А знахарка, поглаживая Ленку по голове широкой ладонью, спросила участливо:

— Что ж ты, девонька, творишь-то, аль жизнь невмоготу совсем?

— Ненавижу. — прохрипела Ленка. — Всю вашу деревню ненавижу. Ненавижу и не хочу тут гнить!!! А дед ваш оставить нас тут надумал. Навсегда оставить! А я домой хочу. — И она затряслась от рыданий.

— Во-он оно как, — протянула старуха. — Не дело это, но, коль Михал чего вбил в голову, так не отступится. Поговорю еще раз с ним, да сдается мне, без толку это, упрямец он. — И уже нам: — Идите теперь. Вечером заглянете, заберете свою подружку. Нет, постой! — вскрикнула она вдруг.

Мы обернулись, а знахарка, указав на меня пальцем, велела:

— Ты останься ненадолго. А вы идите, на улице подождите.

Ребята вышли.

— Что это у тебя на шее такое, покажи.

Я сняла цепочку с медальоном.

— Во-о-от оно как, — протянула старушка, открывая крышку медальона. — Ну что ж, видно, судьба такая. Откуда он у тебя, девонька?

Я рассказала о ночной встрече у костра со старушкой, о том, как поила ее чаем и слушала ее рассказы, а потом на прощание та подарила мне эту вещь и наказала беречь пуще глаза, и что, дескать, не раз она мне поможет.

Знахарка, внимательно вглядевшись мне в глаза, покивала головой и сказала: