Екатерина Гусейнова - Хрустальное сердце

Силы деда были на исходе, он больше не мог говорить и трезво рассуждать, слишком велико было напряжение. Он спрашивал глазами, готовы ли они. Заговорил Артур:

— Я хочу сказать тебе две вещи: во-первых, у меня есть цель в жизни: я должен подарить миру любовь, и я это сделаю, обещаю, а во-вторых, я люблю тебя, и всегда буду любить и помнить.

Денис не успел сказать ни слова, дед умер, на его лице навечно застыла улыбка. Денис ничего не стал говорить брату о том, что не собирается менять свою жизнь ради желания, пусть и последнего, их деда. Он, как и все люди, не желал перемен, а особенно возвращения прошлого быта и нравов. Денис верил, что мир и общество развивается по определенным законам, приспосабливаясь под меняющиеся условия существования. Так зачем же искать спасение в прошлом, если надо смотреть в будущее и строить его таким, каким оно должно быть в силу эволюционных процессов.

Он был готов немного развлечься с Артуром, повидать прошлое, познакомиться с новыми людьми, но не более того.

Марина смотрела в зеркало, прикасаясь к уже проступившим на ее лице морщинкам. Едва заметные, аккуратные, они все-таки выдавали ее возраст. Женщина выглядела уставшей, однако не физически, а скорее морально. Ее жизнь словно разделилась на две части: до того, как она собственноручно отдала свою дочь на воспитание чужим людям, и после этого судьбоносного решения. Марина осознала это, когда постепенно с годами начала понимать, что за чудовищный поступок она совершила.

Нельзя сказать, что Марина была из тех легкомысленных и бесчувственных женщин, которые рожают детей, а потом оставляют их новорожденными замерзать в поле или выбрасывают в мусорные баки, как отходы. Она была слишком молода, глупа и ветрена. Ее некому было поддержать в воспитании дочери. Возле нее не нашлось человека, который смог бы вовремя дать мудрый совет, направить мысли в правильное русло, ободрить морально и помочь физически.

Звонок заставил Марину перевести взгляд со своего отражения на дверь. Открыв ее, она увидела на пороге очаровательную девушку лет двадцати пяти. Первое, что привлекало внимание при взгляде на нее, это огромные карие глаза, которые притягивали к себе своей бездонностью и казались какими-то знакомыми. Ее каштановые волосы были распущены и слегка растрепаны. От волнения губы подергивались, то сжимаясь, то расправляясь в легкую задумчивую улыбку.

— Вам кого? — поинтересовалась Марина без особого энтузиазма. По мере того как она всматривалась в черты лица девушки, руки ее начали покрываться мурашками, а сердце замедлять ход. Она почувствовала какую-то тревогу, но сразу не смогла понять причину этого внезапно возникшего чувства. Девушка молчала, словно само ее присутствие здесь говорило обо всем, и Марина не ждала от нее объяснений. Сердце подсказало, кто стоит перед ней, но память продолжала напряженно работать, чтобы выдать точный ответ и не ошибиться. В горле разволновавшейся женщины слегка защипало, губы невольно задрожали, а глаза наполнились слезами. От неожиданности эмоции поглотили Марину настолько, что ей захотелось покрепче прижать девушку к себе и никогда больше не отпускать. Взяв себя в руки, Марина попыталась улыбнуться. Она не могла обнять Диану, так как ей было стыдно и неловко.

Диана смутно помнила свою мать, поэтому, звоня в дверь, она намеревалась расспросить людей, живущих в квартире, об их жильцах, чтобы понять, где следует искать свою маму и не переехала ли она. Диана сотни раз прокручивала в голове сцену, когда снова увидит ее. Волнение переполняло девушку, ведь, найдя маму, она могла встретиться с другой, совершенно незнакомой ей семьей, которая, может, и не захочет принимать ее как родную. «А что, если у нее новый муж, много детей, и я просто окажусь лишней?» — рассуждала Диана. В конце концов, мысли разного рода настолько утомили ее, что она перестала фантазировать и решила наконец-то встретиться с матерью.

Сердце подсказало Диане, что стоящая перед ней женщина и была ее мамой. Сделав шаг вперед, она прошептала: «Здравствуй, мама». Диана простила ее, ту, которая исковеркала ей жизнь, разбила ее детские мечты, лишила дома. Диана боялась, что мать так и не захочет ее видеть, но ей стало легче, когда она увидела перед собой искренне раскаявшуюся измученную женщину, которая безмолвно просила простить ее.

— Я давно простила тебя, — продолжала Диана. Марина взяла дочку за руки и повела за собой в дом, говорить не было сил, и Диана это понимала.