Рудольф Пассиан - Прощание без возвращения? Смерть и потусторонний мир с точки зрения парапсихологии

Сколько «сверхчувственного, мистического и магического» играет и будет играть роль в международной политике, мы не знаем. Но в том, что представители ТОГО мира принимают участие в распрях, бедствиях и заблуждениях человечества, можно не сомневаться.

А если это так, то думающий и следящий за мыслями автора читатель может сделать вывод, что тогда потусторонний мир должен был бы интересоваться и социальными условиями на Земле, стараясь со своей стороны помочь все более запутывающемуся в грехах человечеству в создании справедливых социальных условий во всем мире. Что ж, такое тоже случается, что будет продемонстрировано ниже на примере одного католического священника. Но сначала позвольте встречный вопрос: примерно 2000 лет назад на нашей Земле жил чрезвычайно одаренный сверхчувственными способностями человек, которого мы знаем как Иисуса из Назарета. Он дал человечеству очень простые правила поведения, которые, если их применить на практике, причем неважно, кто этим займется, неизбежно привели бы к возникновению рая земного. Его простое, краткое и выразительное учение в течение столетий приобрело многие миллионы приверженцев. Но известен ли хотя бы один случай, когда какой-либо христианский монарх, какое-то христианское правительство или сама церковь предприняли серьезную попытку осуществить на деле простое учение этого человека? Почему же и по какому праву мы теперь можем ожидать чего-то нового , если мы, христиане, как общность полностью доказали свою несостоятельность? А то, что высшие потусторонние силы все же иногда помогают нам решить социальные проблемы, прекрасно иллюстрирует сообщение, за которое я благодарю гос-подина Германна Ульма (Hermann Ulm) из городка Спэрроубуш (Sparrowbush), США, некогда дружившего с пастором Иоганнесом Гребером (Johannes Greber).

Перешедший в мир иной в 1944 году католический священник и бывший депутат рейхстага Иоганнес Гребер, неоднократно упомянутый в этой книге, замечает в начале своего повествования, что видения обычно рассматриваются как самообман или галлюцинации, как проявление истерии или как деятельность подсознания. «Должен, к сожалению, сознаться, — продолжает он, — что и я до того, как меня самого посетили видения, считал их самообманом и игрой расстроенных нервов. Но, как и в других областях знаний, личный опыт — лучший учитель. Личный опыт в области видений имел для меня очень важные и в то же время противоречивые последствия, потому что моя церковь учила, что такие вещи идут от лукавого и что богоугодные видения даются лишь тем, кто прожил жизнь как святой. Но я же прекрасно сознавал, что я никакой не святой, а слабый, несовершенный человек, как все другие; поэтому я даже и думать не мог о видениях. Поэтому, когда меня посетило мое первое видение, меня охватило сильнейшее внутреннее волнение, я подумал, что это дьявол затеял со мной свои игры. Но когда видение повторилось абсолютно в том же виде, как я его уже пережил, я убедился, что вовсе не дьявол показывает мне его и что оно отнюдь не продукт моей собственной фантазии».

Прежде чем начать описывать свое первое большое видение, он, мысленно оглядываясь назад, подчеркнул: «Все видения, которые мне довелось пережить, происходили в моменты, когда я должен был решить какую-то важную задачу на благо моих прихожан, но не имел ни малейшего представления о том, как это сделать». Вот его первое видение, происшедшее 2 мая 1905 года:

«…в этот день мне исполнился 31 год. Я уже год как был пастырем большого прихода в одном из беднейших округов Германии (Хунсрюк/Hunsrück). Почти все мои прихожане были бедными крестьянами с земельными наделами в среднем по 10 акров. [14] 1 акр = 4840 кв. ярдов = 4046,86 м 2 До ближайшего города было двадцать километров. Железной дороги не было, каких-либо других средств передвижения у нас не было. То есть, чтобы добраться до города и обратно, приходилось пройти пешком сорок километров.

В моем большом приходе, охватывавшем четыре деревни, многие болели туберкулезом. Да и другие болезни — тиф и дифтерия — уносили человеческие жизни. В одной семье за одну ночь умерли сразу трое детей от дифтерии. Врача приходилось вызывать из города, и, посещая больного, он тратил целый день на то, чтобы пройти эти двадцать километров до деревни и обратно. Поэтому гонорары врача были столь высоки, что большинство моих прихожан были не в состоянии их оплатить и больные оставались без медицинской помощи. Во всем округе не было ни одной медицинской сестры. За больным приходилось ухаживать членам семьи, не имевшим понятия о том, как это делать, и зачастую они делали все неправильно и только вредили больному. А если заболевала мать семейства, у которой было много маленьких детей, ухаживать за ней и за детьми было вообще некому. Кроме того, некому было следить за домашним хозяйством, потому что отцу каждый день приходилось заниматься сельскохозяйственными работами. А если заболевал отец семейства, то некому было работать в поле, хлеву и в амбаре. Некому было пахать, сеять, собирать урожай, чистить хлев, следить за зерном в амбаре. Ведь у бедных людей не было денег, чтобы нанять работника. Все это приносило мне невыносимые душевные страдания, но я не знал, как помочь людям. Я обращался к администрации округа, но и там не знали, что делать.