Хорхе Бергольо - О небесном и о земном

Бергольо:

– Линию, о которой вы говорите, проводила чилийская церковь в годы военного режима Пиночета. Она создала Викариат солидарности. Вступила на путь решительных действий. В Аргентине, как я уже говорил, звучали публичные заявления, но упор делался на конфиденциальных шагах, и потому возникли самые разнообразные предположения. Например, я был вынужден в моей книге «Иезуит» кое-что разъяснить в связи с обвинениями, которые предъявлялись мне из-за судьбы двух священников [122].

Бергольо:

– Когда говорят об участии Церкви в завоевании Америки испанцами, нужно учитывать, что на американском континенте не было гармоничного единства коренных народов; наоборот, там существовали империи, где сильнейшие властвовали над слабыми. Коренные народы уже жили в состоянии войны. Таковы факты: более сильные, более развитые народы, например инки, подчинили себе другие. Следует интерпретировать историю, исходя из герменевтики былой эпохи; если же мы пользуемся экстраполированной герменевтикой, то искажаем историю, не понимаем ее по-настоящему. Если мы не изучаем культурный контекст, то судим о фактах через призму анахронизмов, выдергиваем их из контекста. Взять, например, Крестовые походы. Сегодня они нам совершенно непонятны, но то была эпоха, когда убивали людей, когда из святых мест в Иерусалиме изгоняли турок… Когда католики грабили и разрушали Константинополь, как можно объяснить их действия с богословских позиций? Они совершали большой грех, но если взглянуть на культуру той эпохи, то обнаружишь, что тогда люди вообще так себя вели. Это свидетельствует, что иногда нас обуревает звериная жестокость. В те времена существовала идея распространения веры, неразрывно соединенная с грехами, которые совершает завоеватель: свою веру навязывали, рубя головы другим людям. Но мы не можем анализировать историю, исходя из этического пуризма. К сожалению, история человечества всегда была такова, с верой или без веры. И этот факт должен понуждать нас, человечество, к смирению. В те времена вера и меч были неразлучными спутниками. Исторический анализ всегда нужно проводить, исходя из принципов эпохи, ее герменевтики. Не для того, чтобы оправдывать деяния людей, а чтобы понимать, почему они так поступали. Обязательно нужно анализировать историю в культурном контексте момента, когда происходили события. Например, если исходить из наших современных реалий, было бы совершенно непостижимо жертвоприношение Исаака его отцом Авраамом. Но его следует исследовать, исходя из тогдашних понятий и обычаев. Еще один важный урок: нужно анализировать исторические процессы как нечто целостное, не ограничиваться интерпретацией отдельного фрагмента, так как этот обрывок впоследствии обобщается, вытесняет цельную картину, перерождается в легенду. Да, много говорят о том, что испанцы бесчинствовали: ведь очевидно, в эти края они пришли за наживой, добывать и вывозить золото. Но во времена завоевания Америки были и церковники, которые посвятили себя проповеди среди индейцев и помощи им: например, Бартоломе де лас Касас, заступник индейцев, защищавший их от жестокости конкистадоров. В большинстве своем эти церковники были люди кроткие, они сближались с индейцами и пытались обеспечить им достойную жизнь. Им пришлось столкнуться с иными обычаями: полигамией, человеческими жертвоприношениями, алкоголизмом. Напиток из мате изобрели иезуиты в редукциях [123], чтобы отучить индейцев от алкоголя, от чичи и приохотить к тонизирующему, но безвредному напитку. Многие церковники, не желавшие входить в сговор с хищнической гражданской властью, предприняли колоссальные усилия для развития латиноамериканских стран. Например, иезуит Роке Гонсалес [124], позднее причисленный к лику святых, не одобрял порабощения индейцев и из-за этого даже поссорился со своим братом, который был в Асунсьоне кем-то вроде губернатора. Итак, церковники защищали индейцев. Иезуитские редукции – пример развития человеческого потенциала.

Скорка:

– Иудеи не принимали большого участия в завоевании Америки. Возможно, стоит упомянуть разве что о криптоиудеях [125], которые прибыли в регион Рио-де-ла-Плата. Не будем забывать, что в 1810 году поступил запрос из Инквизиторского суда Лимы – требование выдать некоего обвиняемого в криптоиудаизме. Эту тему исследует Болеслао Левин. Но о влиянии евреев на социально-политическую жизнь мы можем говорить лишь с момента, когда началась массовая еврейская иммиграция, – с 1880 года, когда при содействии барона Гирша во внутренних провинциях Аргентины были основаны сельскохозяйственные колонии: Мойсесвилль, Маурисио и многие другие. Они помогли воплотить идеалы Хуана Баутисты Альберди, который писал в своей книге «Основы», что один из ключей к прогрессу Аргентины – привлечение иммигрантов из Европы. Участие евреев в жизни Аргентины вначале проявилось на ниве науки и литературы. Можно упомянуть литераторов Альберто Герчуноффа, Бернардо Вербицки, Сесара Тьемпо, а также великих медиков. Участие евреев в политической жизни Аргентины начинается при второй волне иммиграции: в 10–20-е годы ХХ века, когда из Турции и Восточной Европы прибыли приверженцы социалистических идей. Итак, мы видим вклад евреев в политическую жизнь, особенно в движениях за права рабочих, в Социалистической партии, где выделялись братья Дикман, а также в Компартии. Были и анархисты: например, знаменитый Симон Радовицкий, который совершил покушение на комиссара Рамона Фалкона. Позднее аргентинская еврейская община очень активно участвовала в борьбе с нацизмом. Я всегда говорю о еврейской культуре, поскольку, как вам известно, иудаизм – это мировоззрение, комплекс ценностей, но не факт, что все, кто к нему принадлежит, неукоснительно соблюдают религиозные нормы. В те времена движущая сила еврейской культуры питалась идеями, которые иммигранты принесли из Европы, где имели собственные политические организации. Эти явления были перенесены на нашу почву. В те времена – я имею в виду 20–30-е годы – было очень сильно сионистское течение, мечтавшее принести идеи социализма на землю наших патриархов. Было и другое течение – бундовцы, тоже социалистическое, но полагавшее, что еврейский народ должен интернационализироваться. Итак, в обоих случаях еврейская община не была чужда социальным концепциям, существовавшим в политической жизни Аргентины. Что же касается отношения евреев к Перону… Эта тема заслуживает глубокого анализа. С одной стороны, Перон разрешил нацистским ученым и палачам въехать в Аргентину. С другой стороны, уже в начале 1949 года он признал Государство Израиль, был в хороших отношениях с определенной частью еврейской общины. Раввин из Большой синагоги на улице Пасо, Амрам Блум, был очень близок с Пероном. А вот DAIA старалась держаться от правительства подальше. Тогда аргентинская еврейская община единственный раз раскололась на две части: возникла так называемая Израэлитская аргентинская организация, которая ассоциировалась с перонизмом. Те времена, 30–40-е годы, были для евреев нелегкими. Католическая церковь высказывалась очень жестко, выступала против нашей общины. Существовали как ультранационалистические, так и попросту антисемитские организации. Теперь все совсем по-другому.