Порфирий Цельс - Заметки о Священном Писании

Сомнительна и историчность величайшего проповедника христианства Св. Апостола Павла. «Ни одного упоминания о Павле нет ни у Тацита и Светония, ни у других историков того времени, в частности, у Иосифа Флавия [15,223]». «Почти никто до XVI века не называется его (Павла) именем;… у него нет почитателей, ему не строят церквей, ему не жгут свечей [74,240]». «Кажется, что он был известен под разными именами. Его называли Саулом… Павел, что просто означает „малыш“, было чем-то вроде прозвища. „Ахер“, или „другой“, был эпитет, присвоенный ему за то, что он распространил свою деятельность на неевреев. Настоящее его имя было Элиша бен Абуйях [18,2,674]», – предполагает проф. А. Уайлдер. Неубедительны сведения и о других апостолах. «О деятельности их не сохранилось никаких письменных памятников, так как она запечатлевалась только на сердцах тех, которые принимали её [4,3,722]». Из сомнительности каких-либо исторических событий или персонажей не следует их невероятность, однако значительное несовпадение библейской и «мирской» истории обескураживает.

«В 18 веке французский протестантский священник де-Виньоль потратил сорок лет на исследование библейской хронологии. В 1738 г. он заявил, что собрал коллекцию из двухсот различных расчётов даты сотворения мира, причём все варианты основаны на Библии: самая поздняя из дат – 3483 г. до н.э., самая ранняя – 6984 г. [15,30]». В любом случае эти цифры противоречат данным современной науки, говорящей, что возраст вселенной 13 млрд. лет, а Земли – 4,5 млрд. лет. Кто прав? Достовернее ли данные науки? Да ни в коем случае! «Наука многое принимает на веру, не сознавая этого. Таково прежде всего принятие самого существования материи, которое очень проблематично. Наивно думать, что объективное существование материи может быть научно доказано [144,40]», – не верит в возможности учёных выдающийся русский философ Николай Бердяев. А известный исследователь рубежей человеческого сознания проф. Гроф уверен: «Существующее научное мировоззрение, утверждающее первичность материи и рассматривающее сознание как её производную, не может быть адекватно подкреплено фактами наблюдений [242,295]». Знаменитый английский философ Давид Юм даже пришёл к выводу, «что ничто нельзя познать путём опыта и наблюдения [40,792]». Исходя из этого, подозреваю, что основные научные методы – это блуждание в потемках, высасывание из пальца, тыканье им в небо, подтасовка фактов. Именно так выбирались аксиомы для якобы точных наук: при одном наборе получается геометрия Эвклида, при другом – Лобачевского, при третьем – Римана. Но, по мнению Руссо и Юма, «ни одно убеждение не основывается на разуме [40,793]». Довольно шаткая система аксиом – это символ веры ученого.

«Без веры, как говорили ещё Аристотель и Эпикур, не может быть и знания [2,56]». Освальд Шпенглер настаивал: «В основе всякого „знания“ о природе, пускай даже самого точного, лежит религиозная вера [129,1,440]». А ранее Исаак Ньютон поддержал физика и алхимика Михеля Майера, утверждавшего, что «на протяжении всей истории все истинные адепты науки получали свои знания от египетского бога Луны [26,317]». И в наше время «всякая наука продолжает сохранять религиозное ядро в багаже своих фундаментальных понятий, очередных задач и научных методов [129,2,16] … Фундаментальные научные понятия возникают вначале как имена, к которым обращаются и с которыми связывается всё более определённое в чувственном плане представление. Какое раскрепощающее волшебство содержится для многих учёных уже в простом произнесении таких слов, как „вещь в себе“, „атом“, „энергия“, „сила тяжести“, „причина“, „развитие“! То же самое чувство охватывало и латинских крестьян в связи со словами Церера, Конс, Янус, Веста. Можно утверждать, что несокрушимая вера, которую, например, Геккель связывал со словами „атом“, „материя“, „энергия“, не особенно-то отличается от фетишизма неандертальца [129,1,460]». Несомненно, что «все упрёки, направляемые наукой по адресу религии, ударяют по ней самой [129,1,441]».

Иногда упомянутые выше методы могут привести к практически полезным результатам, если ученый обладает интуицией и смекалкой, но в целом достоверность научных данных, особенно в исторических науках, не многим выше библейских. Да и можно ли назвать историю наукой? Знаменитый церковный историк В.В.Болотов в этом сомневается: «Разве история знает законы изучаемых ею явлений? Правда, можно найти книги, написанные по-учёному, в которых много речи о законах исторического развития. Но если присмотреться повнимательнее, то увидим, что цена им невелика: все открываемые в них законы – скорее громкие фразы, чем что-либо реальное [28,1,2]». «Глупой истории… не так уж много известно о том, что считается известным [215,25]», – говорит английский историк и философ Томас Карлейль. Более того, «в исторических сочинениях замечается недостаток правдивости и искренности, превышающий всякое вероятие [37,276]», – сетует американский исследователь Джон Дрэпер. В чём причина такого отношения учёных к своему труду?