Порфирий Цельс - Заметки о Священном Писании

Об оригинальности оригинала

Внимательному читателю, стремящемуся докопаться до смысла священных глаголов, совершенно ясно, что оригинал Библии весьма и весьма искажён переводчиками, переписчиками, фальсификаторами. Но насколько был оригинален сам оригинал? Об этом можно судить по совпадениям библейских писаний с писаниями народов более древних, чем иудеи. Например:

1) «Нет никаких сомнений в том, что материал, служащий основой первых пяти книг Ветхого Завета, заимствован из обрядов посвящения в Египетские Мистерии [36,485]». А «библейская космогония (первоначальная водная бездна и хаос; витающий в небе дух; сотворение духом из бездны и хаоса света и тверди) едва ли не буквально повторяет основные позиции египетской космогонии из Гермополя (древнеегипетская религия была знакома с несколькими вариантами космогонии). Ещё более наглядные и убедительные параллели ученые зафиксировали между знаменитым гимном богу Атону времен реформатора Эхнатона и 103-м псалмом Библии: оба текста… почти в одинаковых выражениях и в идентичных контекстах славят великого единого Бога и его премудрые деяния [66,269]», – повествует проф. Л.С.Васильев.

2) Сказал рабби Акиба: «Весь мир не стоит того дня, в который дана была Израилю Песнь Песней, ибо все книги – святое, а Песнь Песней – Святое Святых [5,5,41]». Известный же индийский мистик и поэт Ошо Шри Раджниш говорил: «В Ветхом Завете есть только одно произведение, которое имеет какое-то духовное значение, – это песнь Соломона (Песнь Песней) … Это единственная часть Ветхого Завета, которая действительно религиозна. Ветхий Завет без песни Соломона не имеет вообще ни ценности, ни значения [67,236]». Не очень попервоначалу ясно, как можно говорить такое о тексте, переполненном эротикой. «Суфии утверждали, что на человеческом языке ничто не может выразить любовь между душой и Богом, кроме любви между мужчиной и женщиной, и что, если мы хотим говорить о единении души с Богом, мы можем выразить это только на символическом языке земной любви [181,212]». «Стрелы её – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её [Песн. 8,6—7]». Роберт Браунинг восхищён её мощью: «Дерзну сказать, что жалкий червь земной, всем сердцем любящий, божественнее Бога, коль правит миром Он, не ведая любви [9,179]». Но христианский-то Бог ведает любовь, Он и есть любовь [1Ин. 4,8]. Всегда? Оглянемся вокруг, посмотрим на людей, эти образы и подобия Божии. Можно сказать, что они всегда светятся любовью друг к другу? Судить о Боге по грешникам – в своём ли я уме? В своем, ибо «если кто-нибудь утверждает, что единый и истинный Бог, Творец и Создатель, не может быть достоверно познан светом естественного разума, через посредство того, что Он создал, да будет анафема (I Ватиканский Собор об откровении, кан. 2) [68,55]». Не впадая в поэтические крайности, скажу, что любящий духовно выше нелюбящего, ближе к Богу, даже если Его нет.

Хотя люди и грешны, но иногда дают примеры настоящей, прекрасной, одухотворяющей любви. Так, «совместная жизнь Роберта Браунинга с Элизабет Баррет Браунинг, возможно, была самой идиллической из известных нам [231,267] … Уильям и Кэтрин Гладстон прожили вместе пятьдесят девять лет, почти шесть десятков лет, согретых теплом неизменной взаимной преданности [231,259]». А французский король Роберт II, «не побоявшись церковных запретов, женился на Берте (Бургундской) [233,56]. Он… предпочёл не расставаться с любимой женщиной, которая была для него важнее, чем спасение души [233,58]». Можно также вспомнить адмирала Колчака и Анну Тимирёву. Платон считал, что «любовь есть стремление души к прекрасному, влечение подобного к подобному, тяготение божества в нас к божеству вне нас [37,129]». А известный маг и бывший дьякон Католической церкви Элифас Леви уточнил: «Бог, который есть бесконечность, может быть любим человеком лишь через посредство другого человека. Он позволяет любить Себя мужчине в женщине и женщине в мужчине… Любить – это чувствовать бесконечное в конечном. Это найти Бога в создании Божием. Быть любимым – это представлять Бога, это быть Его полномочным представителем перед душой, чтобы дать ей рай на земле [160,148]». По-моему, Песнь Песней поёт именно о такой любви; это мечта (или тоска, или мольба) о Боге, о Любви. «Это единственная красота во всём Ветхом Завете, сама суть духовности [67,236]», – заключает Ошо. И вот при таком значении Песни Песней для Библии «многие специалисты полагают, что она была ритуальной песней во время церемонии священного брака, указывая на её подобие многим ритуальным текстам Египта и других средиземноморских стран… Строчки идентичные и параллельные строкам Песни Песней имеются в литургических песнопениях культа египетской богини Исиды, Сестры-Невесты расчленённого Осириса [45,348]».