Исраэль Дацковский - Роса пустыни 1. Берешит. Комментарии к недельным главам Торы

Их спор о первенстве изрядно попортил жизнь обоим. Похоже, что Ньютон разработал метод первым, но его подход был более громоздок, чем подход Лейбница. Лейбниц же, несколько отстав в разработке метода (но не пользуясь наработками Ньютона, работая полностью самостоятельно), раньше опубликовал результаты своего открытия. Да и техника Лейбница оказалась изящнее. Классическое обозначение дифференциала dx/dy вошло в науку от Лейбница. Но для нас авторами исчисления бесконечно малых остались оба – и Ньютон, и Лейбниц.

В-четвертых, наука Торы, как и любые другие науки, развивается постепенно и высота каждого комментатора, каждого научного деятеля, делающего следующий шаг в бесконечной цепочке познания, определяется тем, насколько полно и устойчиво он стоит на плечах предшествующих ему гигантов мысли. Одним из бесконечного ряда примеров является разработка знания о гелиоцентрическом построении Солнечной системы. Первым мысль о таком устройстве мира высказал грек Аристарх Самосский (ок. 310 – ок. 230 гг. до начала ИХ летоисчисления) 2250 лет назад. Но он не смог никакими проверяемыми доводами подтвердить свою гениальную догадку, и геоцентрическая птолемеевская система взглядов восторжествовала почти на две тысячи лет (Клавдий Птолемей 100 – 170 гг.). Затем были научные и человеческие подвиги Николая Коперника (XV век по их счету), Джордано Бруно и Галилео Галилея (XVI век – начало XVII века по их же счету), но до Иоганна Кеплера серьезными доказательствами эта идея не подтверждалась. И только Кеплер (умер в 1630 году по их счету) создал стройную и проверяемую наблюдениями, включая возможность предсказания положения планет, геометрическую теорию, силовое подтверждение которой пришло почти век спустя от Исаака Ньютона (1642 – 1727) в виде двух столпов – закона всемирного тяготения, связавшего массы, расстояния и силы, и второго закона механики, связавшего силы, массы и ускорения. Но начало-то этому взгляду положил Аристарх! Не будем здесь останавливаться на том, что позже выяснилось, что взаимно-относительное движение объектов Солнечной системы может быть описано одинаково точно и в гелиоцентрической, и в геоцентрической, и еще в бесконечном множестве систем и эти описания будут отличаться одно от другого лишь сложностью уравнений, описывающих движение этих объектов относительно произвольно выбранной системы отсчета.

В-пятых, компиляция предшествующих комментариев, дополнение одного другим и обогащение их содержания взглядами, оценками и комментариями компилятора приводят к новому уровню знания и понимания, а вариантов такой компиляции – бесконечное множество.

В-шестых, имеется неизбежный повтор уже существующего знания. Можно привести такой пример из жизни автора. Мы в прошлом подали много заявок на изобретения. Изобретением может быть признано только техническое решение, обладающее полной мировой новизной (нераскрытое для неограниченного круга людей). Не всегда была и есть возможность провести полную и всеобъемлющую проверку предложенного решения на столь высокий и бесспорный уровень новизны, слишком большой и трудоемкой является такая проверка. Труд написания заявки на изобретение и оформления всех необходимых сопутствующих документов после приобретения некоторого опыта оказался куда меньшим, чем тщательная проверка новизны заявки. Стоимость подачи и рассмотрения заявки на изобретение в реалиях уже исчезнувшего Советского Союза была просто нулевой. И было принято осознанное решение проводить только частичную, неисчерпывающую проверку предлагаемого решения на новизну, переложив полную проверку на плечи патентного ведомства, которое при всех случаях перед принятием решения о выдаче патента обязано было провести эту полную проверку независимо от предварительной проверки автора заявки. Понятно, что при таком подходе не все заявки признавались патентами, часть из них отвергалась как решения, повторяющие уже известное знание. С точки зрения авторского права никакого вопроса или сомнения тут не было – если японец предложил это же решение на пару лет раньше нас, то места для нашего патента быть не могло (а в патентном праве фиксируются не только дата подачи заявки, являющаяся датой приоритета изобретения, но и час, минута и секунда подачи заявки). Но в личном плане это не отменяло ценности сделанного своими силами изобретения, личного научного и технического прорыва, поднятия на более высокую ступень своего знания и умения, хотя общественное значение такого несостоявшегося изобретения было нулевым и внешнего признания автору не приносило. Иное дело – Тора. Тут уже сама искренняя и бескорыстная работа каждого еврея над текстом Пятикнижия, углубление в него, его анализ являются не только личной, но и общееврейской ценностью. И личные открытия в этой области, даже если они уже были описаны другими людьми раньше, но на момент повторного открытия были автору неизвестны (даже если были известны многим другим людям), являются ступеньками его подъема и подъема его учеников на еще одну ступень познания Тв-рца. Количество комментариев на Тору столь велико, можно сказать, почти бесконечно велико, что впитать в голову человека весь объем материала в его огромной сложности и многогранности просто невозможно. Значит, каждый исследователь Торы опирается в своих исследованиях только на доступную ему более или менее ограниченную часть материала, что, в свою очередь, означает, что весьма вероятны повторные открытия уже открытого. Но плохой и единственной альтернативой такому несовершенному пути исследования является недопустимый отказ от собственного размышления, собственного исследования, что явно не входит в задачи, поставленные Тв-рцом перед человеком. А мы в данной работе изначально и заведомо опираемся на очень ограниченный слой исследований и комментариев, доступных сегодня русскоязычному еврею, и на скромные знания автора, полученные из источников и уроков на русском и иврите.

Читать дальше