Михкель Оопик - Вдовец - утратить, помнить и любить

Дорогой читатель, я столько раз пытался написать эту книгу. Видимо, каждый раз мои попытки срывались под гнетом дел текущих, работы, элементарной нехватки времени. Но сейчас многое в моей жизни изменилось. Я смог осознать и принять все потери, с которыми на стойкость меня испытывала жизнь. Или, если хотите, Бог. Или, можно ведь и так выразиться, или судьба. Или они все вместе взятые.

Так получилось, что нет стало всех моих родственников из Украины, следом за ним моя жена и наши дети, потом ждала потеря отца. Эти жизненные утраты пришлись на ту пору, когда мне было 24 года.

Прошло 20 лет. Не самых радужных, не самых легких. В них превалировали мои чувства вины, чувства обиды, непонимание «почему именно я» и «почему именно так хреново у меня». До этого в моей жизни был Чернобыль, а вернее Припять и близлежащее село к этому грустно-трагически-заброшенному атомограду под названием Новошепеличи. Это тоже мои потери, но они и предвестники, и они же, напротив, меня сформировали, сделали сильнее, и без этой закалки я бы не смог пережить все свои дальнейшие катаклизмы.

У меня нет потребности выплакаться, обнажить душу. Этого, собственно, никогда и не было. Я переносил это все достаточно стойко, с точки зрения того, как это видели окружающие, безусловно, в реальности все было не идеально стойко. Можно сказать, что лишь иногда было совсем не стойко, и может быть, с точки зрения разумной консервативной морали, порой и жестко недостойно. Но у меня есть огромное желание рассказать о своей любви. Любви к этой жизни, любви к моим ушедшим людям, любви к оставшимся. Любви к другим людям.

Быть может главным остается то, что я не зачерствел душой, насколько я сам могу это не беспристрастно оценивать. Потому как это очерствение было бы плевком в сторону ушедших любимых людей. Они меня знали жизнерадостным и юморным парнем. Юмор конечно перерос в сестринское схожее состояние глубокой самоиронии с годами. Сохранить такое молодое состояние души как было объективно не удалось, ну да ладно, так как, мне кажется, что во всех случаях это невозможно. Но тем не менее, я старался, и мне кажется, что мне удалось основное – познать несколько профессий, не упасть в депрессию ни разу, находить возможным жить. Это как в фильме Сигарева «ЖИТЬ». Фильм – терапия, и для меня написание этой книги, вернее состоявшаяся уже сейчас готовность написать о своей истории – такая же, но только уже самотерапия.

Уж так просто сложилось, я не прибегал к помощи профильных медицинских специалистов, как психологи или психотерапевты. Об этом напишу подробно, да, я подсел на самый дешевый наркотик – «еда- чревоугодие – ожирение – сахарный диабет» – через 10 лет после смерти жены и детей, вот теперь даже хирургически это вылечил. Мне стало безразличным то, что со мной происходит. Сейчас у меня идет процесс активного переосмысления. Это важно донести до людей, которые попали в аналогичные тиски судьбы – что не надо уничтожать себя, надо выстоять. Обязаны, мы такие – просто обязаны выстоять!

Есть и другая потребность – покаяться. Моя любовь к близким людям была по максималистки эгоистичной. Просто в 24 года я был одержим юношеским еще максимализмом. Я не был повзрослевшим мужем, отцом 3 детей; с супругой, увы, мы просто за короткое время брака – 2,5 года – ни сказать все самое важное, чтобы оно сохранилось в памяти у меня, как оставшемуся на этом свете, ни совершить тех реперных поступков ради жены, которыми я вот сейчас и все эти годы мог бы гордиться. Девочки – близняшки – им было три месяцу отроду – я не успел даже прочувствовать отцовство, а мой старший сын – трехлетний, зачатый нами до вступления в брак, копия меня, но только синеглазый, в отличие от меня черноглазого, умерший последним в тот трагический месяц в реанимации – стал самой сильной потерей, так как это была моя гордость, ну и потому что это был последний ушедший в команде «жена – дочери – близнецы – сын».

Но я не хочу себя обелять в этой книге. Я долго думал о форме написания. Свыше я награжден хорошей, если можно так сказать, диалоговой памятью, как я ранее полагал – в наказание ей награжден. Все разговоры с моей женой Светланой и разговоры с родными после ухода ее и детей, я филигранно помню.. И я решил, пар-де-пи этому явлению жестко написать все как было, где я буду, как и было в реальности, тем эгоистом, без скидки, на то, что Светлана была на семь лет меня старше. Не хочу прощать себе свой инфантилизм тех лет.