Михкель Оопик - Вдовец - утратить, помнить и любить

Светлана: А твои всегда были за меня?

Михаил: Ты же знаешь, что отец всегда мое мнение уважает, мама может брыкаться, только потому что она властная. Но она «за» в данном случае. К ней нужен подход. Это ты имей в виду.

Светлана: Я просто думаю, что она боится из-за Сереги… Накручивает тебя..

Михаил: Моя мама сама была в такой ситуации не раз, там ухажеров было море всегда. И во время браков тоже. Она с тобой однозначно, как говорит Жириновский, по женски будет стопудово солидарна.

Светлана: Вот и тебя вырастили недотрогой, что тебя надо добиваться.

Михаил: Не говори глупостей. Я сразу говорю «нет» или «да». Тебе сказал «да», сразу же.

Светлана: Да, уж осчастливил вниманием, одарил. Слушай, я все – таки беременна, и мне…

Михаил: Да, да, нужен покой, комфорт и услужливый муж. Это к Сергею, пожалуйста. От меня такой услужливости ты не дождешься.

Светлана: (притягивает меня к себе): Да, мальчик с характером. Предупреждали меня, что такое актерский ребенок…

Михаил: Я и сам тебя честно предупреждал с самого начала, что я гипер эмоционален.

Светлана: Интересно, какой Стасик будет…

Михаил: Владик, а не Стасик.

Динара Анатольевна: Миша, завтра похороны. Я твоей маме звонила, твоя мама говорит, что ты совсем не встаешь с кровати. Мы еле держимся, я по три таблетки феназепама пью сама, но есть же последний долг. Ты еще не представляешь, как его тяжело достать в Литве-то. (Моя супруга – дочь россиян, проживавших в советское время в Литве, уроженка городка Лаздияй).

Михаил: Я же не против моего присутствия на похоронах, мама, но Вы поймите меня, там будет все ЛОРНИИ и вся эта гребанная больница. Я не хочу никого видеть.

Юрий Вениаминович: Миша, ну ты же мужик, люди – то что скажут?

Михаил: Люди обо мне забудут на второй день.

Динара Анатольевна: Ты навсегда будешь моим сыном. Мы тебя там поддержим.

Михаил: Как говорится, битый небитого везет. Спасибо, но я там смогу быть только минимальное время. Речей я говорить не буду, благодарностей ее преподавателям-врачам тоже. Она ночей не спала, после вторых родов из-за этой диссертации, каждую свободную минуту в записную книжку, что – то пишет. Я все время думаю, что если у нее расконцентировалось внимание на дороге…

Юрий Вениаминович: Миша, только прилично себя веди. Ради их памяти.

Михаил: Из всех сил постараюсь. Только я не понимаю, что в данном контексте означает «прилично»?

Динара Анатольевна: Светочка, девочка моя, зачем ты села за руль? (начинается истерика, уже ревут все – и моя мама, и Д.А. и Ю.В., и у меня наворачиваются слезы, разговор прекращается, ибо все понимают, что разговор более риторический, и что мне в любом случае, чтобы я там категорично не говорил, придется идти на похороны и вести себя достойно).

Мне 34 года. Грузинский ресторан. Санкт-Петербург

Юрий Вениаминович: Мишка, ты что будешь? Я чачу!

Михаил: Я, папа, ты знаешь, этого не пью, хочешь что-то заказать, мне кампари – аперитив возьми, пожалуйста, я к спиртному по-прежнему равнодушен.

Юрий Вениаминович: На кладбище когда последний раз был? Если давно, давай съездим.

Михаил: Юра! (иногда называю тестя папой, иногда просто Юрой, иногда папой Юрой) Ну сколько раз я говорил Вам, я не помню этих похорон. Все было в закрытых гробах. Все получилось таким инфернальным. Я там был чужим. Мальчиком при более взрослой мертвой жене и детях. Поэтому я не чувствую это место как какое -то отражающее мой долг туда приходить.

Юрий Вениаминович: Ну давай все равно съездим.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.