Александр Сих - Антимир - иллюзия света

Я, не смутившись и ничуть не обидевшись, как можно мягче ответил:

– А как вы относитесь к асфальтированным и ухоженным улицам? К общественному транспорту? К предприятиям? К интернету? К мобильной связи? К домам, многоэтажным и многоквартирным?

Ждать, когда оппонент подыщет ответ, я не стал:

– Мы получаем побочный эффект того, к чему стремимся. Это всё следствие научно-технического прогресса и устойчивого человеческого стремления управлять себе подобными при полном отсутствии нравственных тормозов. Нами движет не любовь и доброта, а честолюбие и алчность. Человек желает подчинить человека. Директор – рабочих, президент – народ, страна – страну. Мы сначала изобрели и применили атомную бомбу, а уже потом – атомную электростанцию.

На этом дискуссия закончилась. После развёрнутой аннотации своей книги и дружеской беседы, я присел на стул и приступил к автограф-сессии и инскрипту.

Я не вхожу в когорту известных и популярных авторов, поэтому любопытных было намного больше, чем покупателей книги, даже с инскриптом. Если бы я был богатым, я бы свою книгу дарил. Но мне хотелось покрыть хотя бы часть расходов, потраченных на её издание. Рынок. Без рекламы и протекции и раньше было не пробиться, а теперь и подавно. А это всё деньги. А ещё у каждого писателя своя высота. Но я верил, что мой путь к вершине только в начале. Я ещё у подножия горы. Я надеялся, что планка моего творческого прыжка будет подниматься вверх.

Но для меня и в тот день уже был успех. 50 экземпляров, взятые с собой, были проданы. Рассчитывая на лучшее, но готовый к худшему, я был почти счастлив. Творчески счастлив.

И вот, когда почти все разошлись, а я, подписав последнюю книгу, собрался встать и приступить к зачистке торгового места, внезапно услышал тираду, заставившую меня вновь опуститься на стул и поднять голову:

– Чтобы мир стал лучше, каждый человек должен осознать две константы – страх Божий и чувство греха. Это необходимо для раздираемых противоречиями человеческих душ.

ГЛАВА 5

Передо мной стоял невысокий плотного телосложения мужчина лет шестидесяти-шестидесяти пяти. С лысиной, окаймлённой полукругом тёмно-русых, с проседью, волос, с чуть вздёрнутым не большим, но широким носом, синими глазами с проницательным взглядом, со слегка выдвинутым вперёд подбородком с ямочкой. Стандартных размеров рот, если есть такой стандарт, улыбался. Но как-то скромно. Можно было подумать, что он стесняется и стыдится своей стеснительности. Одет мужчина был в тёмно-серый костюм, белую рубашку и чёрные туфли.

– Это к концепции вашей книги, – сказал он, глядя мне в глаза. Стеснения и стыда я в них не увидел. – Без этих условий все попытки человечества создать не то что духовное и гармоничное, но даже справедливое общество обречены на провал. Это аксиома, которую вычеркнули из всех книг и учебников. – Ни заносчивости, ни фанатизма в глазах и в голосе не было. Скорее, сожаление и разочарование. – А ваш ответ молодому человеку мне понравился. Он хорош. За небольшой, правда, ремаркой. Атомная бомба есть абсолютное и несомненное зло. Атомная электростанция таит в себе потенциальное зло. Данное зло есть нежелательное следствие благих намерений.

– Тех намерений, которыми устлана дорога в ад? – спросил я, тоже улыбнувшись. – Типа, хотели, как лучше, а получилось, как всегда?

Мужчина улыбнулся шире:

– Ну, типа того. Всякая научно-техническая идея, даже самая светлая, имеет в своей цветовой гамме чёрный, траурный спектр.

Я перестал улыбаться.

– Прогресс не остановить и вспять не повернуть, – грубовато сказал я. – А научно-технический прогресс обратно пропорционален духовному прогрессу. Чем выше один, тем ниже другой. Закон сообщающихся сосудов. Научная мысль – прогресс, духовная – регресс. И, к сожалению, это соотношение не изменить. Когда прогресс достигнет верхней точки, а регресс – нижней, произойдёт взрыв. И это так же неизбежно, как восход и заход солнца. А раз так, то ваши константы, это чистейшая утопия. Человечество обречено.

Незнакомец, покачивая головой в знак согласия, тихо, но твёрдо возразил:

– Даже если человечество обречено в целом, каждый человек в отдельности имеет шанс на спасение. Зачем ему волноваться о судьбе всего человечества, когда он сам может не дожить до завтра? А если завтра, всё-таки, наступит, но в другом месте?

Такой поворот разговора поторопил немногих оставшихся и слушавших друзей и коллег по работе. Все дружно засуетились.