Денис Щербина: Верхнейвинские староверы

На горнозаводском Урале старообрядцы-раскольники появились во второй половине XVII века. Многие из пришлых людей были выходцами из Поморья, из северных губерний Российской Империи.

В устных, письменных легендах и преданиях об уральских старообрядцах повествуется о том, что в наши места ссылались императором Петром I непокорные стрельцы-раскольники. Если опираться на эту легенду, то можно сделать вывод, что ещё с тех времён большинство жителей местных заводов – это раскольники, преимущественно беглопоповцы, позднее перешедшие по причине «оскудения попов» на сторону беспоповцев различных согласий.

В середине XVIII века, в связи со строительством Демидовыми заводов, приток старообрядцев усиливается. Большинство пригнанных на Урал крестьян – приверженцев старой веры – были жителями Нижегородского края.

К концу XVIII века Урал стал одним из центров старообрядчества в России: десятки деревень и заводских поселений были оплотами раскольничества. Одним из таких мест в Пермской губернии был Верх-Нейвинский завод.

В исторических документах и хрониках, относящихся к Верх-Нейвинскому заводу, сообщается, что первая старообрядческая часовня-храм (длиной в 14 сажень и шириной в 6 сажень) сооружена была «радением старообрядцев» в 1775 году в честь святителя Христова Николы и поставлена «на потребу старообрядческого люда». Находилась часовня на низменном берегу реки Нейвы – месте неудобном и сыром: по весне уровень воды в пруду поднимался, часовню постоянно подтапливало, из-за чего совершение обрядов и служб прекращалось. Однако, несмотря на погодные условия и вопреки трудностям, чинимых властями, в местную часовню для совершения богослужения и треб приезжали даже из окрестных поселений.

В холодный январский день 1813 года к служившему тогда старообрядческому священнику Василию, прибывшему «на время» из Невьянского завода, обратилась с просьбой о венчании молодая пара. Не взирая на царские указы и закон, которым предписывалось «не совершать таинства для пришлых крестьян и тем более не брачить чужеприходных», поп Василий всё же обвенчал молодых, хотя жених был из Шадринских крестьян. Об этом случае самоуправства было доложено Преосвященному Иустину (Вишневскому), епископу Пермскому и Верхотурскому. Тот, в свою очередь, поспешил передать дело на дальнейшее рассмотрение гражданским властям. Спустя несколько лет, в июне 1819 года в Верх-Нейвинский завод с инспекцией приехал главный исправник Верх-Исетских заводов Высотцкий, целью визита которого было расследование дела о венчании в часовне. Посетив старообрядцев и побеседовав со старостой и другими членами общины, он выяснил некоторые обстоятельства.

Оказалось, что никаких документов о возведении часовни и деятельности «оного молитвенного дома» в заводе у старообрядцев нет, и бумаги, кем было дозволено её строительство, также не нашлось. Старики-общинники всё списали на большой пожар, произошедший в заводе в 1790 году, объясняя исправнику, «что, дескать, все важные документы и акты сделались жертвою пламени». То ли от жалости к староверам, то ли ещё по какой причине, господин Высотцкий, не нашёл никакой вины со стороны общинников, а посему к описи имущества, находящегося в часовне, не приступил и опечатывать молитвенный дом не стал. Позднее в своём рапорте исправник сообщит следующее: «опасаясь ропота и нарушения самой тишины и спокойствия, легко произойти могущаго от людей необразованных, которые могут быть готовы ко всякой решимости…»

Так осторожность и рассудительность исправника помогла староверам сохранить свою молельню.

Далее рапорт и пояснительные бумаги были отправлены в Пермское Горное Правление, где чиновники это дело у себя «подержали-подержали», а ходу ему не дали, отправив его позднее в Пермскую Духовную Консисторию. Там, видимо, дело о закрытии в Верх-Нейвинском заводе часовни «погребли» под разными бумагами и забыли о нём надолго.

С ноября 1823 года для общины старообрядцев-беглопоповцев наступает благоприятное время: с разрешения гражданского начальства в заводе поселился беглый священник Парамон Лебедев, служивший ранее в Благовещенской церкви Шуйского уезда Владимирской губернии. Он и стал совершать для заводских жителей различные богослужения и требы. Местные попа Парамона уважали и ценили, так что даже заводской исправник Васнецов 24 февраля 1824 года выписал для более свободного его передвижения по приходам так называемое «подорожное» письмо следующего содержания: