Митрополит Корнилий (Титов) - Сто проповедей митрополита Корнилия

До раскола у русских людей были свои духовные и бытовые традиции, веками выработанные, укоренившиеся обряды, которые вполне соответствовали религиозным чувствам русской души. Пойдя западным путем, реформаторы русского общества стали насильно и бездумно насаждать чуждые обычаи, как например это было в петровские времена с бритьём бороды и введением новой одежды, которая к тому же не соответствовала суровому русскому климату.

Старообрядчество «духом восстало», по слову епископа Михаила Семёнова, против кощунственного покушения на святые обряды.

Епископ Михаил Семенов в статье «Нужны ли обряды?» пишет: «Обряд – видимый покров незримой тайны, незримой истины, живое тело живой души. И вместе с тем он есть те ступени, по которым миллионы верующих века и века восходили к Богу. Равнодушные к самой религии, посещающие храм только урывками, остающиеся в нем всего на несколько минут, естественно глухи к тому, что скрыто за одеждой обряда, и не бывают в состоянии постигнуть его существо и дух. Это люди «душевные», а не духовные и над ними сбываются слова святого апостола: Душевен человек не приемлет яже от Духа Божия: юродство бо ему есть, зане духовне востя-зуется (1 Кор. 2, 14)», – то есть постижение духовного испытывается силой и глубиной веры.

Церковь есть общество людей, объединенных одной верой, одними догматами и обрядами. И если это так, то в ней должна быть общая дисциплина, не допускающая произвольного изменения и разрушения этих догматов и обрядов. Если же потакать тем, для кого малозначительны предания и обряды, то вскоре мы будем иметь столько религий, сколько людей.

В начале церковного раскола святой священномученик Аввакум говорил: «Если начали менять, то изменениям не будет конца». Пренебрежение к дораскольной церковной традиции и древлему благочестию привело Синодальную церковь к аномальной церковной жизни, о которой писал в своё время епископ Андрей Ухто́мский: «Никонианство – это не просто новые обряды, это заниженный уровень духовной жизни, приземлённость. Окатоличенное, обливательное, с неканоничной иконой, зодчеством – это более душевность, а не духовность. Это законное право на «духовное разгильдяйство» (с уставом – аще изволит настоятель). ..». Всё, о чем писал епископ Андрей, он хорошо знал изнутри своей церкви.

Отрадно, что сегодня интерес к древним традициям все более возрастает даже у нестарообрядцев. В интервью митрополита РПЦ МП Илариона можно прочесть отрадные высказывания: «Старый обряд – эталон для церковной жизни», – или: «Русская церковная старина не только сегодня востребована, но и нуждается в реабилитации».

Любой грех, тем более грех раскола и насилия, искупается покаянием. И шагами к этому покаянию со стороны новообрядческой церкви могут быть историческая объективная оценка происшедшего и, главное, действия по возвращению к дораскольному церковному строю, спасительному, здоровому, русскому благочестию. Снятие клятв с обрядов в 1971 году подтвердило, что новообрядцы заблуждались, а старообрядцы отстояли, спасли от чуждого влияния истинную веру, заповеданную дораскольными русскими святыми.

Новообрядческий митрополит Филарет Дроздов писал: «Старообрядчество спасло в XVIII–XIX вв. Россию от католичества», – хотя это утверждение ему не мешало быть гонителем староверов как якобы «раскольников». В те времена, о которых писал митрополит Филарет, любые изменения в Синодальной церкви рассматривались с учётом того, как эти изменения будут восприняты старообрядцами. Фактически старообрядчество самим своим существованием спасало даже Синодальную церковь от латинской ереси – деления обрядов на важные и неважные, и отношению к обрядам и традициям, как к вещам средним и для спасения неважным, что выродилось в «безобрядовость» протестантов.

В послераскольные времена на Руси сложилось мнение о старообрядцах как о ревностных последователях заветов Святых Отцев и апостолов. Эта репутация строгих исполнителей истинных обрядов, в которых нет неважных мелочей, обязывает нас не грешить против преданий древней Церкви и с усердием, благоговением и вниманием исполнять их.

К сожалению, современное маловерное духовное состояние нашего общества, прошедшего через десятилетия атеистического разрушения, не могло не отразиться и на старообрядчестве. Старые добрые устои и обычаи порой не имеют такой силы и крепости, как в старые времена, многие подражают манерам и моде окружающего бездуховного общества, не желая в среде толпы быть «белой вороной». Это касается как бытовой, так и церковно-обрядовой жизни.