Дмитрий Герасимов - Мир без ценности. Дискурс отрицания

Благодаря десублимации монотеизм оказывается наиболее функционален по отношению к тем из людей, кто вне яхвизма по своей природе (по своему «ничто» как безосновности!) остается существом, противоположным человеку, для кого сам процесс жизни в чувственно-эмоциональном отношении вызывает острое отвращение или страдание. Он помогает им переносить жизнь! Вот почему яхвизм призывает своих адептов делать все то же самое, что делают другие для жизни в мире (рожать детей, орошать поля, строить города) – но сохраняя при этом в десублимированном виде изначально присущую им ценностную противность природе (презрение или безразличие к ней, как не имеющей, по смыслу , ценности в себе) – так называемые жертвенники для жертвоприношений без идолопоклонства : «…не делайте предо Мною богов серебряных, или богов золотых, не делайте себе: …сделай Мне жертвенник из земли и приноси на нем всесожжения твои» (Исх. 20, 22—26). Ценность, как и смысл (точнее – потому что и смысл!), относится яхвизмом за пределы мира, в абсолютное «по ту сторону». Обрести и ценность и смысл можно, только всецело противопоставив себя миру-природе (символически «обрезав себя» в подтверждение своей действительной, «чувственной» неукорененности в мире). Необходимо встать по ту сторону мира не по смыслу только, но и по ценности, и прежде всего по ценности – не по разуму только, но и по «бытию». Признает ли «израильтянин власть Бога или отвергает ее, подчиняется или противится ей, этот человек живет, – как бы он ни жил, – только потому, что Бог есть» 27 27 Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995. С. 253. . Вот почему Израиль становится проводником воли божественного «ничто» мира, нацеленной на тотальное переворачивание мира, ценностное обращение против самого себя. Ибо лишь то, что, будучи в мире, противно миру, то благо. Мир же «сам по себе» (по своей собственной воле и ценности ), «без Яхве», зол. А потому все, что не «избрано» и не «обрезано» (по ценности природы не обращено против самого себя, не опосредовано потусторонним ничто мира), то обречено на гибель вместе с миром, противным духу. Избранность, «печать Яхве» (не выдуманная, а действительная) узнается по противности миру, по природе, отрицающей себя.

Вот почему еврейство (прежде всего, как религиозный, а не этнический феномен), поскольку оно выражает некие универсальные тенденции, присущие человеку в его обращенности к Божественному Ничто, абсолютно неискоренимо . Еврей может искренне отвергать еврейство, исповедуя христианство, любую иную религию, придерживаться взаимоисключающих политических взглядов – от крайне левых до крайне правых, относить себя к любой народности или культуре, но все равно останется евреем . Ибо «еврей, в той мере, в какой он не разобщен с первоистоком своей сути (т.е. с фундаментальной метафизической обращенностью к Ничто мира. – Д.Г. ), даже …открытый всем нападкам еврей, …все равно защищен от них. С ним все случается, но от этого с ним ничего не может случиться» 28 28 Там же. С. 337. . И это «ничего не может случиться» как раз и обусловлено исходной противоприродностью яхвизма, его ценностной неукорененностью (как «безосновностью») в мире . Безосновность необязательно связана с монотеизмом, но яхвизм всегда безосновен (в противоприродном смысле), составляя сущностное отличие «избранного народа».

Порожденная исходной чувственно-эмоциональной бедностью (как «ничто» мира) яхвистская десублимация с самого начала была нацелена на имитацию естественно-культурной «органики» язычества, позволяющую в замаскированной форме реализовывать главенствующий для яхвизма принцип противоприродности «духа». Но даже сама эта маскировка, по видимости служившая естественной формой культурного компромисса со всеми остальными, целиком ориентировала яхвизм на непримиримую борьбу с «язычеством», выстраивала его в последовательное отрицание любой прирожденности. Самая жизнь в мире на началах и принципах яхвизма, т.е. при условии постоянного воспроизведения «страха Господня», метафизически-суицидальной обращенности к безосновному «ничто» и со временем лишь усиливающейся устремленности к концу истории , к концу мира и человека, должна была представлять собой полную противоположность жизни любого из окружавших народов. Ф. Шеллинг («Philosophe der Offenbarung») определял историческую роль иудаизма преимущественно отрицательными чертами, как не-язычества , анти-язычества: «Иудейство никогда не было собственно чем-нибудь позитивным…» 29 29 Цит. по: С. Н. Булгаков. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.: Республика, 1994. С. 284. . Но за этой антитезисностью яхвиста язычеству, за этим постоянным стремлением оппонировать язычеству стояла его кардинальная противоположность миру и человеку, вытекавшая из его собственной невозможности жить в согласии с «природными порывами», из собственной человеческой недостаточности . Борьба с язычеством как с «идолопоклонством» означала распространение этой недостаточности на весь мир.