Анатолий Гармаев - Пути и ошибки новоначальных. Беседы в паломническом рейсе

Что приходится наблюдать в пастырском служении? Первые три-пять лет священнического служения пастырь, позабыв про усталость, непременно останется, не спеша выслушает своих духовных чад, обязательно исповедует, наставит и утешит их, несмотря ни на какие попытки следящих за порядком в храме ревностных церковниц поскорее выпроводить всех прихожан после богослужения.

Когда же начинается период охлаждения, порой трудно сохранить ту силу и ту полноту ревности и в себе и в чадах своих, нет времени, сил, желания подолгу заниматься с ними. Священник начинает торопиться из храма, ведь вне храма у него столько дел…

Равно как и монах… Обычно в первый год после пострига человек, благодаря прикосновению благодати Божией, переживает необыкновенную, самозабвенную ревность монашеского служения. Это драгоценное настроение, драгоценное состояние. Но как важно это настроение, даруемое благодатью Божией, бережно и трепетно хранить, поддерживать в себе, навыкать в нем, откликаться на всякую нужду и просьбу. Если вовремя не научиться отлагать свой характер, отсекать свою волю, то потом, в период оскудения сил, монах будет не в состоянии управиться с собственным своенравием.

Если мирянина «пасут» много бесов, возбуждая в нем своенравие, священника преследуют еще больше, то монаха, как говорят отцы Церкви, борют десятки. И потому малейшее падение в своенравие тут же разжигается, поддерживается и сильно умножается бесами. Удержаться бывает порой почти невозможно. Неудивительно, что сильные падения могут происходить на втором, на третьем, на пятом и в последующие годы монашеского служения.

Мы легко оцениваем других, а вот себе дать объективную оценку часто затрудняемся. Если человек отвергает возможность сказать о другом, что он свят, то это значит, что человек сопоставил его с реальными образами святых людей, т.е. измерил его, оценил. Это измерение, оценку каждый из нас делает очень легко. Более того, оценку других он постоянно осуществляет, а вот объективно оценить себя очень трудно, потому что в нашем падшем естестве существует очень много защитных механизмов. Это механизмы защиты сознания и нашей чувственной сферы – нашего неустроенного, тленного сердца от подлинного, глубинного осознания нашей греховности, того, кто же мы в действительности перед Богом и перед ближними, теми людьми, которые окружают нас.

У каждого человека существует множество серьезнейших установок, которыми сердце ограждается от всякого обличения, а тем паче от обличения других. И поэтому мы видим, что человек, встречающийся с самим собою, имеет очень сильную защиту своего эгоизма, самодостаточности, самоугодия, которое не распознается.

Хранит эти механизмы самозащиты наша гордость.

Чем больше гордость, тем дальше человек отстоит от Бога, своим неверием закрываясь от Него, полагает: «Если я в себе ничего плохого не вижу, то и Бог ничего особенного во мне не видит». Или: «Каким я вижу себя, таким и Бог меня видит». Иначе и невозможно объяснить, почему человек, пребывая в глубоком эгоизме и самолюбии, остается настолько уравновешен и доволен собою.

Большинство людей даже не распознают этого. Под их прикрытием защитных механизмов, в особенности самооправдания, они долгие годы, многие всю жизнь, несмотря на внешние церковные действия, так остаются пребывать в своем падшем нраве. Он остается не тронут ни собственным внутренним чувством, ни самосознанием.

Кто же при таком плачевном состоянии панцирной закрытости, мощного рыцарского обеспечения латами и железными доспехами, которыми мы буквально увешаны, сможет нам помочь? – Оказывается, наши ближние. Чем же они могут нам помочь? Просто сказать: «Ты ведь сама не делаешь то, чему учишь других», или «Посмотри, какой ты сам», или «Ты считаешь, что ты верующая, а посмотри: в тебе такие-то и такие-то недостатки».

При этом неважно, в каком настроении это сказано, с каким запалом, каков характер произнесенного. Важно, что по сути сказанное есть именно то, что действительно принадлежит нам то, что обличает нас. Чтобы это услышать, надо приоткрыть забрало самолюбия, отложить железные латы своего самодовольства. Если же мы этого не делаем, то наши ближние, радея о нас, начинают нам так говорить, что пробивают наши доспехи. При этом они достают наше самолюбие и тревожат самодовольство.

И после этого вдруг разверзнется такое…

Что же происходит с нами? Мы впадаем в сильнейшую агонию зла, гнева, возмущения и, может быть, даже ответного жесткого обличения.