Николай Волынский - Глокая куздра

Череп его исчез после официального вскрытия могильника 11—13 июля 1991 года. Таинственным образом. Не будет же кто-либо утверждать, что Юровский сжег «Алексея», предварительно отрубив ему голову и закопав ее в общей могиле. На такое зверство даже Юровский, который был все-таки по-своему честным человеком, лютеранином по вероисповеданию, хотя и евреем по происхождению, вряд ли оказался способен. Да и свидетелей рядом было полно, такое не забывается, и скрыть невозможно. Напомню, кстати, что Юровский спас от расстрела другого мальчика – поваренка Седнева, приказав накануне удалить его из ипатьевского особняка.

Есть, конечно, и другая возможность: останки мальчика из общей могилы «реставраторы» разобрали на запчасти к другим скелетам. Всё равно все они были не в комплекте. И до сих пор не хватает примерно половины костей.

Но череп подростка 12—15 лет мужского пола, по совершенно обоснованным соображениям официальных гробокопателей, был в общей могиле неуместен. Ему полагалось быть в другом месте.

Но и в другом месте, оказывается, тоже его не было. Не было там останков «Алексея», «сожженного» отдельно вместе с Демидовой (Марией? Анастасией?). А если он был все-таки в общей могиле, то тогда все заявления и клятвы «царицы доказательств» не стоят и тех советских 15 копеек чеканки 30-х годов, лежавших в ямке вместе с 70 граммами чьих-то косточек. Не говорю уже о том, что от показаний судмедэксперта никто отмахнуться (в данном случае, как минимум) не может. Абрамов С. С. был тогда фигурой среди судмедэкспертов весьма авторитетной 5 5 Абрамов Сергей Сергеевич (1940—2010). Судмедэксперт, заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук. 1977—1985 гг. – судебно-медицинский эксперт БГСМЭ МЗ РСФСР. В 1995—2001 гг. заведующий отделением математического и программного обеспечения судебно-медицинской экспертизы РЦСМЭ. . Добавлю: тому, что Рябов вытащил из могильника именно череп «Алексея», мальчика, есть еще одно доказательство, весьма серьезное.

Те, кто убрал череп мальчика из общего могильника, не заметили, что из него выпали два зуба . Их в могильнике заметили, официально находка была задокументирована. Однако, объяснить, как зубы сюда попали, никто не может до сих пор. Особенно обеспокоился тогда по этому поводу судмедэксперт профессор В. Л. Попов – он был членом немцовской комиссии. И профессор активно настаивал на молекулярно-генетической экспертизе зубов подростка. Кончилось дело тем, что зубы забрал генетик П. Л. Иванов, член той же комиссии. И… они исчезли! Без следа. Как и череп.

П. Л. Иванов потом оправдывался: дескать, он якобы все-таки исследовал злосчастные зубы. Но ни к чему не пришёл. И все они будто бы оказались истрачены для анализа. Безрезультатного. Почему-то.

– Он не мог истратить оба зуба совсем без толку, – говорил мне Вячеслав Леонидович.

– Значит?.. – спросил я многозначительно.

– Значит… – многозначительно развел руками профессор.

Все-таки думаю, что анализ П. Иванов провёл – материала было больше, чем достаточно. И он убедился, что генетический профиль подростка из могильника указывает: тот мальчик к роду Романовых отношения не имеет. Потому и скрыл.

И это не единственное неприятное для официальных гробокопателей обстоятельство. Одно из многих. О других – речь впереди.

МОЯ ВОЗМУЩЁННАЯ ПРАВАЯ РУКА отказывается что-нибудь писать дальше, если не будут разоблачены ходячие заблуждения о том, что же всё-таки есть молекулярно-генетическая экспертиза на самом деле.

Самое главное: наша новая (после первой «царицы» – признания преступника, как определил еще А. Я. Вышинский) «царица доказательств», то есть молекулярно-генетическая экспертиза, не может , просто не в состоянии утверждать или подтверждать что-либо положительное! Не дано ей такое право. Запомните, пожалуйста, уважаемый читатель.

Она не может сказать: « Да! Это, бесспорно, – он и только он! Николай Александрович Романов, например. Или она – Александра Федоровна, или Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, или ещё кто там!» Новой «царице доказательств» дано лишь одно право – с полной определенностью, категорично сказать только одно: « Нет! »

Относительно всех других случаев и возможностей эксперт, проведший молекулярно-генетическую экспертизу, может только осторожно высказаться таким образом: « Не исключено, что объект Х может с такой-то долей вероятности иметь родственное отношение к объекту Y». И на том – всё. То есть, экспертиза исключает или не исключает . Дальше пусть работают другие эксперты, следователи и судьи.