Филипп Берг - ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ ДУШ

Многие из нас верят, что необходимость существовать является единственным объяснением человеческой жизни. Другие вообще не тратят время на эти размышления, предпочитая мимолетные наслаждения. Вместе с тем каждый, кто воспитывался в еврейской традиции или иной мировоззренческой системе, обладает собственным взглядом на жизнь, на смысл страданий, на существование души и ее вечность.

Мы верим, что страдание является испытанием, посланным нам Создателем. Рай – это награда, ад – наказание. Мы верим в это не потому, что у нас есть доказательства, а потому, что мы получили эти понятия от наших родителей и учителей, а они – от своих родителей, учителей и религиозных наставников. Итак, из поколения в поколение, вглубь времени, к первоисточнику и высшему авторитету – Танаху.

Со времен Ренессанса человек начинает критически относиться к знаниям, основанным только на авторитетах, будь то книга или человек. В наши дни любая вера, не подтвержденная строгими научными доказательствами, вызывает сомнение.

Птолемей утверждал, что Солнце вращается вокруг Земли. Коперник доказал обратное. В прошлом верили, что Земля плоская, но Колумб и Магеллан разрушили эту веру: отплыв на запад, они вернулись домой с востока. После их открытий человечество пришло к выводу, что авторитеты тоже могут ошибаться. Бурное развитие науки расшатывало и разрушало упорядоченную картину мира, которая раньше считалась незыблемой.

Человек никогда не видел душу. Вечная жизнь? Кто вернулся с того света и рассказал о виденном? Рай? Его нельзя обнаружить с помощью телескопа. Создатель? По мнению ученых – это лишь порождение души, нуждающейся в заменителе отца. Вселенная – большой механизм, а человек – малый. Оба они функционируют внутри единого природного процесса эволюции, благодаря определенной структуре атомов. Страдание является ничем иным как неизбежной борьбой человека за существование. Смерть – лишь распад химических элементов. Эти «факты» существуют как существовал «факт» вращения Солнца вокруг Земли. Наука возникла на основе наших пяти чувств. Сегодня она вышла за их пределы с помощью микроскопов, телескопов и радаров; с помощью логики, математики и экспериментов она систематизировала наши наблюдения.

В классической физике ответы на вопросы о сути вещей даются в соответствии с ньютоновской моделью Вселенной. Структура атома была заимствована из микроскопической модели биллиардных шаров, т. е., из чувственного опыта. Вопрос о том, соответствует ли такая модель действительности, не возникал вообще. Ее лабораторная проверка была проведена лишь в двадцатом столетии, когда физиками были открыты методы, соответствующие исследуемому материалу. С помощью сложнейшей техники, они сумели проникнуть в тайны природы, вскрывая и исследуя все более глубокие пласты материи. Так было подтверждено существование атома. Затем открыли составные элементы атома – ядро, электроны. Вслед за этим – составные элементы ядра: протоны, нейтроны и другие элементарные частицы. По мере совершенствования приборов и методов исследования и все более глубокого проникновения в микромир, в области, удаленные от нашей макроскопической среды, современная физика неожиданно приблизила этот микромир для восприятия нашими чувствами. Он еще не постижим для нас полностью, но современные приборы дают возможность косвенным образом воспринять структуру атома и его составных частей. Это происходит после целого ряда процессов, в конце которых мы слышим щелчок в счетчике Гейгера или видим темную точку на фотопленке. Другими словами, мы видим и слышим не само исследуемое явление, а всегда только его следствия. Познание материи на этом уровне не вытекает из прямого чувственного опыта. И наш язык, построенный на образах чувственных ассоциаций, не способен больше описать наблюдаемые явления. Чем больше мы углубляемся в исследование природы, тем все чаще приходиться отказываться от образов и понятий обычного языка. В этом путешествии в бесконечную миниатюризацию наиболее важным, с философской точки зрения, является первый шаг. С того момента, как физик начинает исследование внечувственного бытия, он сталкивается с его парадоксальностью.