Алер - Перевоплощение

Это начало. Начало проникновения за грань привычного восприятия мира, начало преодоления неразрывности времени когда «вчера» ничем не отличается от «завтра» и дни слипаются в однообразную массу, в желе – вязкое, живое и плотоядное. А «сегодня» – это нескончаемое переваривание самого себя, «сегодня» – это неосознанный страх перед жизнью или даже страх вместо жизни. Так нужно, так повелось – это от природной мудрости, это от созерцания. – Мало? – Тогда отказ. Отречение. Пусть «сегодня» исчезнет, разрушится светом, жаром, солнцем, сжигающим кожу. Это ещё не конец. Останется вытекший пот, останется сорванный голос, останется маленький шанс не умереть. Это начало. Начало перевоплощения.

Я снова сбиваюсь со счета… Который же раз я живу? Я вновь повторяю кого-то, и будто бы всё наяву. А в той неизведанной дали, когда я возник первый раз, мне что-то бесстрастно шептали, но я не услышал тех фраз. Позднее, пройдя преломление, упав в окровавленный след, я вымолил было прощенье, но вырвалось гордое – «Нет!». И это разверзло пучину, лишившую радостных снов, вобравши меня как причину, согнувши меня как подков. Я стану, я стану молиться, уйдёт за печатью печать, позволив обратно пробиться и видеть священную стать… И снова сбиваюсь со счёта, но, кажется, близко предел, и вновь повторяю кого-то, но чувствую, что не успел.

В формальном мире я лишён ключевых прав, подчиняясь вменённому мне сознанию и воле, хотя, конечно, это моё сознание и моя воля. Да, я могу отстранённо смотреть, иногда с радостью, но чаще с болью и страхом, смотреть в собственные глаза, ничем не выдавая наблюдателя, и видеть тянущиеся ко мне нити, сплетённые в канаты, на которых неясные чёрные фигуры, квадраты, ромбы, какие-то неправильные углы, но квадратов больше всего, значительно, значительно больше – наверно, я никогда не пойму Его символики. При всей разнообразности фигуры несут схожий вес, этого не проверить, но, если я так думаю, значит, я прав. Вес – такое короткое и приятное слово, в котором улавливается приглашение к лёгкости – а не сбросить ли его как мешок с песком, взмыв к небесам… пустая затея. Не знаю, насколько ещё достанет моих сил, пока я не падаю вниз, не погружаюсь в глубины, я медленно-медленно снижаюсь, стараясь всё-таки удержать высоту, но время не друг мне нынче, коли силы истекут раньше отмеренного срока, и тогда в лучшем случае я окажусь на той страшной пристани, где дожидаются печальной участи такие же… воду я уже вижу отчётливо.

Я рискну, попробую вмешаться, чуть-чуть, этого порой достаточно – как дуновение ветерка в штиль, капля дождя при безоблачном небе, радуга над барханами пустыни. Я выпрошу снисхождения на эту малость, многим дозволялось, я знаю.

Собственно, в нынешнем воплощении, в котором я пребываю около двадцати лет, доступно многое исправить, сбросив одну или несколько фигур. Да, я попробую разок-другой подсказать себе, пусть потом назовут это сверхвосприятием, ясновидением или ещё как угодно – пусть, уповать же буду лишь на любовь и прощение.

Мара объявила «Сталинград», видя пять ведущих козырей без туза, третьего короля в трефах и червонного туза с фоской, а прикуп не в тычку – две бесполезные бубны – восьмёрка и десятка, которые при игре вчетвером полагались бы «в морду» сдающему, а так, после некоторой паузы – из тактических соображений – сброшенные втёмную.

– Похоже матушка, ты без лапы, – это сидевший напротив Сева, сообразивший, что Мара пошла на вынужденный «раз» и недовольна прикупом, ещё бы, вместо того чтобы смешать его со своими картами, тщательно перетасовать, и лишь после избавиться, она подержала бубнушки на краю «веера» и, немного поводя пальцами, скинула. Сева маскировался бутылкой пива, из которой помаленьку отхлёбывал, но за игрой следил.

– Может быть, может быть, – Мара поняла ошибку, но вида подавать нельзя, хорошо, что первый ход не у Севы. Ей очень хотелось курить, но она ждала.

– Пожалуй, выйду в черву, – неуверенно произнёс третий игрок, выкладывая девятку.

– Ну, наконец-то, полковник, – Сева улыбнулся.

– Отстань от Витюши, – Мара забрала тузом (Сева – по масти), вышла с козырного короля и жадно закурила.

Вик признательно посмотрел на Мару и не обратил внимания (потому как пиво благоприятствует рассеянности), что Сева понёс бубну. Забрав тузом, Вик не спешил. Забавно, но иногда дружеские прозвища попадают в цель, на этой сдаче Вик действительно как тот полковник – «…что пасовал при трёх тузах», в распасах брал от пяти, но почему-то предпочёл лотерею инициативе.