Григорий Дьяченко - Духовный мир

а) На несуществование каких бы то ни было прирожденных идей, и б) на возможность объяснить распространенность верования, о котором речь, помимо прирожденности, из иных причин как – то: вымысла, страха, творчества воображения и так называемого атомизма. Ответим по порядку:

а) Что до прирожденных идей, то учение о них некогда бывшее в ходу, в настоящее время, действительно, потеряло кредит; но – в каком смысле? В смысле определенных готовых понятий, а не в смысле предрасположения к составлению их путем мышления. Подобные предрасположения, предваряющие сознательную деятельность и потом влияющие на ее направление, не могут быть отрицаемы. В этом-то смысле и идея Божества должка быть признана прирожденною человеку.

б) Допустим (хотя допускать это нет разумной причины), что и вымыслы со стороны некоторых личностей, для которых религиозные верования могли быть полезны или нужны, как-то: властителей, родоначальников, жрецов, законодателей, мог влиять на постановку и подробности этих верований: но невозможно представить себе, чтобы самая идея о незримой божеской власти могла быть плодом ни на чей неоснованного вымысла, невозможно представить, «как подобная идея, без внушения со стороны внешнего мира (как то утверждают неверы) и без предрасположения к ней в душе человека, могла придти на мысль самим предполагаемым изобретателям ее? Еще менее понятно, каким образом идея, ни на чем не основанная, а, между тем тягостная для своеволия людей, могла распространиться повсюду и так укорениться на тысячелетия, что никакие перевороты в быте, судьбе и истории народов не могли искоренить ее? Представления о Божестве видоизменялись, грубели, искажались; но основная идея о Нем как о верховной, незримой Власти, остается доселе непоколебимою в таком громадном большинстве человечества, что, в сравнении с ним число отрицателей ее представляет минимальную величину.

в) Она, – говорят отрицатели, – поддерживалась и поддерживается доселе наипаче ощущением страха перед грозными явлениями природы, неведением естественных причин их и творчеством воображения, создавшего вместо их – фантастических деятелей, одного или многих. Допустим и влияние страха на воображение, и то, что называют творчеством, и неведение.

Но все-таки некоторые из естественных производителей явлений известны и ныне самым суеверным людям из толпы, известны были и в древности, а производители, действовавшие произвольно и преднамеренно, не замечались. Почему же они повсюду предполагались и доселе предполагаются? И на этот вопрос современные отрицатели думают найти ответ в теории так называемого анимизма. Что же такое анимизм?

г) Это, говорят, предрасположение наивного человека, в особенности древнего, одушевлять неодушевленное, олицетворять – безличное: предрасположение, оставившее многочисленные следы в древних языках, заметное и в современных. Допустим пожалуй, и такое предрасположение; но как же согласить подобное предрасположение, подобную идею о существовании во внешнем мире свободно сознательных и живых деятелей – с теорией, отрицающей всякие психические предрасположения, всякие идеи, имеющие корень в душе? Если же такие идеи имеют место в человеческой природе, то первейшее право на это место, конечно, будет принадлежать идее о Божестве, так как разумность ее вполне оправдывается и подтверждается самыми уважительными умственными соображениями и требованиями.

**********************************************

[80]Конечно, существовали издавна и доселе отчасти с различными вариациями проявляются учения, отрицающие такое заключение. Приблизительно сущность их такова: необходимо предположить некоторое строительное начало, вносящее в состав мира прочность и стройность, этого нельзя не признать. Но чтобы око, это качало, стояло, так сказать, вне самого мира, отвне определяло строй его, и существовало как самостоятельный разум, как всемогущая божественная личность, этого нет основания утверждать. Его – это начало – можно предположить в самом мире, в его первичных атомистических элементах, которые по присущи!·: им специальным свойствам вступают между собой в определенные сочетания и соотношения, на чем строй мира и зиждется, и держится.

Эхо объяснение не имеет ни малейшего разумного основания. Спрашивается: какое происхождение самых элементов и их специальных свойств, определяющих их первичные сочетания? По какому закону эти элементарные сочетания получили ту количественно и качественно разнообразнейшую сложность, результатом коей является мир органический – от растения до человека? Откуда этот закон? Неужели от самой мертвой бессознательной материи? А. между тем он, видимо, существует. Это закон целесообразности, на котором и основывается новое доказательство бытия Разумного Строителя мира: это доказательство телеологическое.