Сергей Иванов - БЛАЖЕННЫЕ ПОХАБЫ

Теперь перейдем к анализу собственно христианских истоков юродства.

Молодая религия дерзко порвала с обеими традициями, её формировавшими: она предлагала уверовать в чудо, не объемлемое эмпирическим разумом, но и противоречившее библейской традиции. Греческий язык Евангелий ещё несёт на себе отпечаток арамейского словоупотребления. Так, Иисус произносит слово μωρός 'глупый' (Мф. 5:22; 23:17; 19) и άφρων 'неразумный' (Лк. 12:20) ещё вполне в «иудейском» смысле, имея в виду отвержение Божьей воли [XXVII] [XXVII] Kelso J. A. Fool // Encyclopedia of Religion and Ethics. V. VI. New York, 1913, p. 69; Theologisches Worterbuch. S. 844. , но уже апостол Павел, рассуждая о разуме и глупости, исходит из греческих аксиом «здравого смысла». Так что в раннехристианском контексте даже похвала глупости содержит в себе молчаливое признание примата разума. В этой перспективе перечтем классические строки из Послания апостола Павла к Коринфянам:

Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие ? Иудеи требуют чудес , и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого , для Иудеев соблазн , а для Еллинов безумие … Но Бог избрал глупость [XXVIII] [XXVIII] В каноническом переводе – «немудрое». мира , чтобы посрамить мудрых … Кто из вас думает быть мудрым в веке сем , тот будь безумным … Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом ( 1 Кор . 1:20-27; 3:18-19 ).

Во все последующие века эти слова служили теоретическим обоснованием юродства. Однако сам Павел никакого юродства ещё не знает. Мало того, само словосочетание, которое впоследствии стало «техническим термином» для обозначения юродивых, μωροί δια Χριστόν, родилось из некоторого недоразумения. Когда Павел обращается к своим коринфским ученикам: «Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии» (1 Кор. 4, 10), он иронизирует [XXIX] [XXIX] Besangon Spencer A. The Wise Fool (And the Foolish Wise) // Novum Testamentum. V. 23, № 4. 1981, p. 351-354. . В действительности апостол, конечно, намекает, что всё обстоит наоборот: это он мудр во Христе, а вовсе не неофиты-коринфяне, которые, может быть, по-язычески и мудры, но во Христе – глупцы!

Рассуждения Павла о «глупости ради Христа» должны восприниматься в контексте споров о языческой мудрости, которые велись тогда среди христиан [XXX] [XXX] Goetzmann J. Μωρία // The New International Theological Dictionary of New Testament Theology / Ed. C. Brown. Exeter, 1978, p. 1025. . Многочисленные раннехристианские богословы, уделившие довольно много внимания комментированию этого места из Послания Павла к Коринфянам [XXXI] [XXXI] Clementis Alexandrini Paedagogus. I, 5 (CPG, 1376) // PG. V. 8. 1857, col. 269; Ejusdem Stromata. 1,11 (CPG, 1377) // Ibid., col. 748; Didymi Alexandrini De trinitate. II, 3 (CPG, 2570) // PG. V. 39. 1858, col. 477-480; Basilii Caesanensis Homilia in Hexaemeron. VIII, 6 (CPG, 2835) // PG. V. 29. 1857, col. 180; Ejusdem Enarratio in prophetam Isaiam. II, 75 (CPG, 2911) // PG. V. 30, 1857, col. 245; Gregoni Nazianzeni Contra Julianum imperatorem I (CPG, 3010) // PG. V. 35, 1857, col. 588; Gregoni Nysseni In Ecclesiasten homiliae. VIII (CPG, 3157) // Gregoni Nysseni Opera. V. 5. Leiden, 1962, p. 359; Ioannis Chrysoslomi In illud «Quia quod stultum est Dei» (CPG, 4441.14) (не опубликована); Acta conciliorum oecumenicorum. V. 1.1.1. Berlin, 1927, p. 85-86 и т.д. О том, что тема евангельской «глупости Христа ради» имела широкий резонанс, свидетельствует найденный в Египте папирусный отрывок VI- VII вв. с цитатами из глав 1.27 и 4.10 Первого Послания к Коринфянам (Sammelbuch Griechischer Urkunden aus Agypten / Hrsg. H.-A. Rupprecht. Bd. XII. Wiesbaden, 1977, №11144) – текст несколько отличается от канонического и записан рукой не самого образованного человека (ср. форму ύμΐς), что лишний раз свидетельствует о популярности самого мотива. , никакого «юродства» не знают [15] [15] Отметим, что и в позднейших, византийских толкованиях Послания к Коринфянам авторы, лично хорошо знакомые с феноменом юродства, никогда не ссылаются на него как на пример следования заповедям апостола Павла (Ср.: Nicholas of Melhone. Refutation of Proclus' elements of Theology / Ed. A. D. Angelou. Athens, 1984, Prooem. 40-45; Michaelis Pselli Theologica / Ed. P. Gautier. V. 1. Leipzig, 1989, 8a.48-55 etc). . Понятия «мудрость» и «глупость» имели в раннем христианстве по два значения: светское, общепринятое для эллинистического мира, и сакральное, привнесенное из иудаизма. «Наименование "мудрец" омонимично, – пишет Василий Кесарийский. – Мудрыми называются как те, кто мудр в здешнем мире, так и те, кто воспринял истинную мудрость – Господа нашего… из веры в Него» [XXXII] [XXXII] Basilii Caesariensis Homilia in Principium Proverbiorum (CPG, 2856) // PG. V. 31. 1857, col. 416. . Эта двойственность хорошо заметна у раннехристианских авторов. Например, Татиан, обращаясь к язычникам, прибегает к их понятию о глупости: «О мужи эллины, мы не безумствуем (ού μωραινομεν)… когда говорим, что Бог принял человеческое обличье» (Tatiani Oratio ad Graecos, 21:1). А вот Игнатий Антиохийский в Послании к Эфесянам оперирует специальным христианским понятием глупости: «Почему не все мы стали разумны (φρόνιμοι), хотя и познали Бога? Почему мы умираем в глупости (μωρώ?)?» [XXXIII] [XXXIII] S. Ignalii Epistula ad Ephesios (CPG, 1025.1) // PG. V. 5. 1857, col. 657 .