Александр Мень: Почему нам трудно поверить в Бога?

Христос учит нас не тому, как произошло зло в мире, — это философия, а учит тому, как жить в мире, где есть зло. Он сказал: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» [55] См. Ин 16:33 . Да, у нас были ужасные годы, ужасные события, но не надо особенно гордиться своими ранами: очень трудной была судьба и германского народа, и многих других народов, страдавших под пятой тирании.

Носясь со своими болячками, мы забываем, что наш век есть век диктаторов, что при Франко удавливали людей ни за что ни про что, что был Муссолини (пусть это, конечно, был не Сталин, но все-таки...). Мир бушевал. Мир, потерявший Бога, поклонившийся политическим идолам, пожал полной мерой плоды своего идолопоклонства. Вот в чем драма. Человек отвернулся от Бога и поклонился идолу, и когда этот идол на него упал, мы хотим, чтобы Господь в это время занимался сортировкой: кто прав, кто виноват.

Мы все связаны между собой. Если бы не Гутенберг, мы не получили бы типографии; если бы не Шаляпин, мы бы не услышали этого прекрасного пения; если бы не Бах, мы не знали бы его божественной музыки! Если бы не моя мать, не ваша мать — мы бы не получили по наследству то, что мы получили. Все — дети, внуки, родственники, весь человеческий род — это одна семья. Мы соединены великой солидарностью. Передается все благое, все святое, все священное, все прекрасное!

Но мы должны помнить, что передается и злое. Если человек разлагает свое тело наркотиками и потом у него рождается ребенок-урод, то ребенок, конечно, не виноват. Здесь же не уголовный суд, это нравственный миропорядок, это закон, и у него действительно может родиться такой ребенок, потому что мы все тесно связаны! Мы единая система, и когда страдает один орган, это отдается во всем организме. И это еще больше подчеркивает ответственность матерей, отцов, ответственность целых групп, ответственность учителей — всех нас! Как говорил Достоевский: все друг за друга в ответе. Это очень правильные слова. Только мы их понимаем вроде какого-то утопического лозунга, непонятно что значащего. Нет, мы действительно в ответе. И это составная и необходимая часть возрождения этических принципов в нашем, да и в любом обществе.

Под чисто эмоциональным впечатлением передачи «Пятое колесо», которую я смотрел три дня назад, где говорилось о чудовищных преступлениях сталинизма — там говорили все репрессированные, — я еще раз задаю вопрос о происхождении зла, хотя вы на него уже ответили.

O. АЛЕКСАНДР: В одной из религиозных книг в главе о происхождении зла есть такие слова: «В этом мире, который был предназначен для самого высокого, который Творец призвал для того, чтобы он стал сосудом откровения Его Славы, появилась трещина; созвучная гармония сфер нарушилась резким диссонансом. Никто не в состоянии сказать, как это могло случиться и почему Бог допустил все это. Происхождение зла навеки останется для нас тайной». Об этом же, только по-другому, говорит в своей статье «Почему я не христианин» Бертран Рассел.

Почему, видя страдания людей, особенно невинных детей, Он не пресечет зло, дав нам пример справедливости?

O. АЛЕКСАНДР: У Альбера Камю, в его романе «Чума», есть такая сцена: ребенок болеет, и герой говорит, что Бог страдает в нем. Ведь Он присутствует в мире и страдает в каждом из нас. Страдания в мире — это и Его страдания. Бог распят в человеческом роде. Это Его ответ на наши страдания. Он страдает вместе с нами с тем, чтобы и нас всех вывести на свет из тьмы. А малые дети, которые страдают, — это призыв! Это вопрос Божий: как мы поступим здесь? И в этом будет настоящий наш ответ.

Милосердие — это то, к чему мы призваны. Когда самарянин из Христовой притчи проехал по дороге и увидел лежавшего иудея, он не стал философствовать над ним: откуда зло? Не стал спрашивать: «Какого ты рода-племени? Какого ты вероисповедания? Какой у тебя пятый-шестой пункт?» — он просто помог ему. И когда фарисей, спрашивавший Его, согласился с Ним, Господь Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же. Вот нам ответ.

Существуют ли, по Вашему мнению, неверующие люди, являющиеся полноценными личностями? В чем Вы видите принципиальное различие верующего и неверующего?

O. АЛЕКСАНДР: Во-первых, неверующих вообще нет. Никого! Каждый человек рождается с врожденным ощущением веры. Разница только в том, что один осознает и формулирует свою веру как некое мировоззрение, а другой инстинктивно верит. И только когда его прижмет очень, тут-то он и «выдает искру». Но неверующих нет. Поэтому человек, не имеющий религиозного миросозерцания, может быть полноценной личностью. Потому что в нем эти токи религиозные все равно живут.